В 1928 г. населения было здесь 30 тысяч. Основное — амурские казаки. Кроме них — украинцы, корейцы, китайцы и отсталые народы — тунгусы, гольды, орочи и т. д.
Воротами Биробиджана считается ст. Тихонькая Уссурийской дороги. Это в 170 км от Хабаровска, ближе на запад. У Тихонькой проходит Бира, здесь же начинается находящаяся в очень скверном состоянии грунтовая дорога, идущая до самого Амура, протяжением в 150 км.
Проходит через район еще и печально знаменитая Амурская колесуха, построенная во времена царизма руками политических каторжан. Она идет от села Волочаевки до села Чурки. Здесь она поворачивает на северо-запад, пересекает Малый Хингал у села Радде и выходит на Амур.
Большая часть мостов, переброшенных через реки и речки, к 1928 г. или погибли от лесных пожаров, или были сорваны и унесены ливнями.
Амур судоходен на всем своем протяжении. Доступна для судоходства и Большая Бира от Тихонькой до устья—130 км — но судоходства здесь нет[1]. Река Биджана доступна только для плоскодонных суден, для сплава. Река Тунгуска, охватывающая район с севера и принимающая в себя целую систему диких и порожистых таежных речушек, судоходна на 70 км от впадения в Амур у Хабаровска до гольдяцких стойбищ.
Реки изобилуют рыбой. Ход кеты настолько значителен, что осенью она заполняет не только Амур на всем его двухтысячеверстном протяжении, но и все речки и речушки амурского бассейна переполняются рыбой.
Неисчислимые богатства Биробиджана видны простым глазом: они прежде всего заключаются в бесконечных лесных массивах.
Растут здесь драгоценные породы: дуб и кедр, и все виды хвойных, и черная береза, и дерево— бархат и т. п. Отсюда можно, при правильной эксплоатации, извлекать миллионы золота.
В лесах водится пушной зверь. Кроме медведя, кабана, косули, лося, изюбря, на которых ведется неорганизованная охота, главным образом, для мяса, край богат белкой. Заготовкой пушнины занимается большинство жителей горной части района.
Но еще большее богатство лежит в нетронутых недрах края.
В горах Малого Хингана залежи железной руды исчисляются, примерно, в 500 млн. тонн. Процент железа в руде достигает 70.
На реке Сутар работают семь золотых приисков.
Залежи графита исчисляются в 3 млн. 600 тыс. тонн.
В нескольких местах, в том числе и у самой железной дороги, отмечены выходы каменного угля.
Выходы известняков тянутся на 70 км вдоль железной дороги, а также на берегах Амура и Биджаны.
Вблизи ст. Биракан — курорт с горячими сернистыми источниками — Кульдур.
У ст. Лондоко и у Кульдура отмечены выходы мрамора.
В 1930 г. был присоединен к Биробиджану туземный Кур-Урмийский район, примыкающий к нему с севера. Этот район имеет площадь около 5 млн. га, а населения всего около 600 отсталых туземцев. Район представляет собой колоссальные лесные массивы, никем не эксплоатируемые.
Ничтожная кучка населения, забившегося где-то в тайге, не нарушает его пустынности.
Да и Биробиджан, в сущности, пустыня: его 30 тыс. жителей рассыпались на 240 населенных мест; в среднем приходится, значит, каких-нибудь 125 жителей на село. К тому же села эти охватывают район цепью, главным образом, вдоль Амура и по железной дороге. Цепь получается довольно жиденькая: Амур от Благовещенска до Хабаровска тянется на 1 000 км, из них, примерно, 600 км по биробиджанскому берегу. Да и железная дорога Уссурийская тянется по Биробиджану на 330 верст. Вот эти линии больших путей и заселены кое-как, а сердцевина края пустует. При старом режиме вдоль Амура сложилось несколько сравнительно больших станиц: Михайло-Семеновская—1 300 душ, Екатерино-Никольская— 2 000 душ. Тысячи три жителей есть и в городке Ин у железной дороги. Но таких больших центров в Биробиджане раз-два и обчелся. От Ина дальше в глубь страны идет пустыня, нетронутая глушь.
В известных кругах советской общественности, особенно, конечно, на так называемой «еврейской улице» биробиджанский план произвел огромное впечатление. Этому значительно содействовала еврейская печать. Биробиджан стали всячески расхваливать во всех отношениях и смыслах.
Были и другие голоса. Тов. Ю. Ларин, например, отдал свой авторитет противникам биробиджанского плана. В журнале «На аграрном фронте» (1929 г. № 3) и в своей книге «Евреи в СССР» он подвергает самую идею Биробиджана жестокой критике. Разоблачая неправильность в подходе к делу, обнаружившуюся уже с первых шагов, т. Ю. Ларин ставит под сомнение не только возможность создания в Биробиджане «еврейского государства», но и самую нужность Биробиджана для еврейской массы и возможность быстрого освоения этой страны.