Гуревич обладал счастливым талантом рассказчика — он писал пером так же поэтично и образно, как и кистью. В каждой его фразе ощутим художник…
Вот одно из фронтовых писем, присланных мне Мишей Гуревичем в 1943 году:
Мне много приходится переживать в бою, что и говорить — это ад кромешный: избы горят, шум, грохот, проклятые танки и тебя и других раздавить, стереть вместе с маскировкой. Уж не так страшна сама стрельба, как самый момент, когда башня танка на тебя разворачивается и пушка своим пустым алчным стволом смотрит на тебя. Да ну, что об этом говорить… Но все же я войну переношу весело, не был бы я бравым солдатом Гурвейком, если бы минуту хотя бы унывал.
…Насмотрелся материала для картин, завались. Ты бы знал, как мне хочется писать, а тут блиндажи, пушки, люди, кони… Друг Дема! Верно, тебе надоело мое путаное письмо… Когда я вспоминаю твои картины, они меня успокаивают и переносят в мир русалок, сказки, в мир счастливый, где журчат ручьи и не слышно выстрелов, где свирель и Врубель, птицы где синие, где и мои героини, опершись на балкон, мечтательным взором смотрят в розовый туман…
Таким, страстно влюбленным в жизнь художником и человеком, остался в памяти всех, знавших его, наш друг Миша Гуревич.
4 июня 1944 года младший лейтенант М. Л. Гуревич посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Об одном из боев младшего лейтенанта Михаила Львовича Гуревича нам поведал, увы, лишь частично, Арон Лазаревич Абрамович в т. 1 упомянутой нами его книги. Читаем:
В боях этих (Белгородско-Харьковской операции. — В. Н.) участвовали… воины 270-й стрелковой дивизии… В ее 973-м стрелковом полку головным шел второй батальон, в составе которого сражалась батарея 45-мм орудий под командованием младшего лейтенанта Михаила Львовича Гуревича.
Немцы упорно сопротивлялись. Путь наступавшим преградила завеса пулеметного огня из вражеского дзота. Бойцы залегли. Но вскоре выстрелом одной из пушек батареи Гуревича вражеский дзот был уничтожен. Туг же разорвался вблизи пушки снаряд из немецкого танка. Орудийный расчет, определив по вспышкам местонахождение танка, открыл огонь и вражеский танк умолк. Когда неприятельские пехотинцы двинулись в атаку, пушки младшего лейтенанта Гуревича перенесли огонь на их траншеи. В результате контратака противника была отбита и стрелки второго батальона устремились вперед. К исходу дня они заняли две линии немецких траншей.
Приводим (с сокращениями) записи из блокнота помощника командира взвода одного из батальонов 973-го полка старшины Гарри Эдуардовича Айзмана:
«…23 июля. Мы находимся под непрерывным артиллерийским и минометным огнем. «Фрицы» бьют из Белгорода по нашим блиндажам, которые они сами соорудили и вынуждены были оставить под красноармейским натиском…
…24 июля. Противник пытался на нашем участке перейти в наступление. Гуревич со своим взводом оказался на правом берегу в ужасном положении, лицом к лицу с врагом, который прямой наводкой, правда беспорядочно, бьет по батарее 45-м пушек. Наше командование ответило на попытки немцев вернуть утерянные ими позиции сильным огнем «Катюш». Гуревич сообщил по связи в своем обычном стиле: наши снаряды так близко ложатся от его позиций, что он все время вспоминает известную артиллерийскую команду — «прицел пять — по своим огонь!»… Контратаки врага захлебнулись, все позиции за нами».
Замечательный художник младший лейтенант Михаил Львович Гуревич погиб 17 сентября 1943 года. Подробности, увы, автору неизвестны. Но высшую оценку его подвигу дал Президиум Верховного Совета СССР, удостоивший М. Л. Гуревича своим Указом от 04.06.1944 г. звания Героя Советского Союза посмертно.
Имя героя занесено на мемориальную доску, прикрепленную к одному из зданий в городе Демидове Смоленской области.
Евгений Камѳнѳцкий Подвиг Цезаря Куникова…На фронт Куников пришел сугубо штатским человеком, с медалью «За трудовое отличие», заслуженной на газетном поприще. А через год он стал одним из лучших офицеров морской пехоты. Тактическое мастерство Куникова уже скоро было отмечено орденом Александра Невского. Но кто знает, как нелегко это далось. Сколько ночей прошло без сна, как урезывал он свой скудный солдатский отдых. У его койки рядом с томиками Пушкина и Батюшкова, сборником пьес Ромашова — военные работы Энгельса и Ленина, статьи по тактике, какие-то заметки, выписки.
Мы вернулись на КП. Беседа продолжалась… Куникову часто приходилось отвлекаться. К нему то и дело входили люди, звонил телефон. Каждого приходилось выслушивать…