Во 2-й Слуцкой железнодорожной школе немцы расположили концлагерь для гражданского населения. Сюда приводили жителей города, скрывавшихся от регистрации или в чём-то провинившихся. В сильные зимние морозы их закрывали в подвале без одежды и зачастую без питья и еды. Днём и ночью люди подвергались пыткам и истязаниям. В сутки на каждого человека выдавали всего 280 грамм суррогатного хлеба и 1 литр баланды. Скученность, грязь, лишение питьевой воды и продуктов – всё это доводило людей до крайней степени истощения. В таком состоянии узников заставляли работать по 15—17 часов в сутки на постройке и восстановлении разрушенных дорог и мостов. Во время работы их избивали плётками, дубинками и прикладами винтовок. Всё это, наряду с инфекционными заболеваниями и сильными холодами приводило к высокой смертности узников.
Нелёгкой была и жизнь людей, оставшихся на свободе. Оккупация Павловска продолжалась 861 день. В городе был установлен жёсткий оккупационный порядок. Всё гражданское население согнали в два квартала, которые обнесли колючей проволокой. Выходить из домов разрешалось только с 7 до 17 часов. По городу были вывешены объявления: «За выход из домов во внеурочное время – расстрел», «За порчу телефонного кабеля – расстрел», «За порчу дороги – расстрел».
Агенты советской разведки доносили своему руководству:
«В населенных пунктах Слуцкого района и г. Слуцке продукты у населения полностью изъяты. Населению был отведен ряд колхозных участков с картофелем. Однако выкопанный картофель отбирался у населения уже из землянок. Немецкие солдаты в поисках продуктов обходят землянки жителей и все, что попадается под руки, отбирают. Отбирают даже приготовленную на день пищу.
Наряду с продуктами производится опись и изъятие для нужд армии теплой одежды, белья, валенок и обуви. Под этим предлогом происходит грабеж и всего домашнего имущества у населения. Отбирается полностью все белье, в том числе и женское, постельные принадлежности и т. п.
В г. Слуцке в блиндажах немецких солдат ковры, перины, подушки, белье, патефоны – награбленные у населения».
Передвижение по городу было ограничено. На каждом перекрёстке у прохожих проверялись документы. Входить в парк не разрешалось. На воротах висело предупреждение: «Проход через парк строго воспрещается. За нарушение – расстрел». В городе было вывешено также объявление коменданта г. Павловска об обязательном ношении на груди дощечки с надписью комендатуры города и личного номера регистрации.
В Павловске перед его оккупацией Областным Комитетом ВКП (б) была оставлена подпольная группа, однако она сразу же была разгромлена немцами. Предпринятые в 1942—43 гг. попытки воссоздать подполье в городе и районе не увенчались успехом Свидетель Козлов рассказывал, что в октябре 1941 г. исчез немецкий солдат и были перерезаны телефонные провода, в связи с чем были арестованы семьдесят жителей города. Двадцать из них расстреляли, остальных послали закапывать расстрелянных. Немцы не заботились о пропитании населения, и поэтому люди постоянно были заняты поисками пищи. Многие покидали Павловск с надеждой найти её в соседних деревнях. С другой стороны, в Павловск с целью обменять вещи на продукты стремились попасть жители Пушкина, где положение с продовольствием было ещё хуже. Это строго каралось. Известно, что в декабре 1941 г. немцы расстреляли 38 пушкинцев, шедших на Павловский базар. Уже к зиме 1941—1942 гг. в городе начался настоящий голод. Водопровод не работал. За водой ходили на реку Славянку. Дров не было. От голода и холода в Павловске умерло около 6000 человек. Трупы умерших хоронили в овраге у кладбища, но часто их можно было встретить валяющимися на улицах. Положение жителей Пушкина и Павловска было не лучше, чем ленинградцев в блокадном городе. В Ленинграде, хотя и по страшно сокращённым нормам, но всё же выдавались какие-то продукты по карточкам. Здесь же никто не заботился о населении. Существовали в городе лавки, но денег у людей не было из-за отсутствия работы. Устроиться на работу было очень трудно и, в основном, только за взятку. Те, кто устраивался, получали небольшой паёк, на который всё же можно было с трудом выживать. Некоторым иногда удавалось временно подзаработать на ремонтных работах, переборке картофеля или стирке белья для солдат. Лидия Осипова, переехавшая с мужем из Пушкина в Павловск весной 1942 года, одно время пыталась освоить профессию гадалки. И это у неё неплохо получалось. Многие интересовались своим будущим, особенно так называемые «кралечки» – девушки, которые пользовались покровительством немцев. Осипова писала: «29 мая. Гадание моё идёт в гору. Девки бегают. Гадать им, конечно, очень легко. Король, любовь до гроба, скорая встреча, дорога. Это главное. Все они страстно мечтают о дороге. Куда угодно, только бы вырваться отсюда».