Нимрод хоть и был мальчиком, судя по имени, имел две шикарные косы, которые ниспадали из-под шапочки и доставали почти до пояса. Одет он был в шортики, что однозначно говорило о том, что он всё-таки Нимрод, мальчик, а не девочка. Всё это Вика уже знала: «Вот мамаша, сама одета, как Памела Андерсон, даром, что закрыта до пят, а ребёнок по всем правилам шариата».
Нимрод лихо перескочил через мониторы, оставил несколько синяков на Викиных ногах и взгромоздился на сиденье перед Досом. Теперь он строил рожи им обоим, и Вике, и Досу, объединив их таким образом в пару развлекающих малыша родителей. Дос растрогался и заговорил на иврите, обращаясь неизвестно к кому:
— Какая хорошенькая девочка!
Нимрод улыбался, Вика молчала, а Дос продолжал:
— Какая девочка славная. Маму любишь? Молодец. Красивая девочка.
— Это мальчик, — не выдержала Вика и вставила, тоже на иврите.
— Нет, это — девочка.
Пауза. Два придурка, говорящих на иврите с русским акцентом. Вика всегда говорила на том языке, с которого была начата беседа. Иногда потому, что могла ошибиться в происхождении акцента, а в основном из-за того, что не раз нарывалась на русских, которые принципиально отказывались говорить по-русски, и ей всегда было неприятно, когда они читали ей морали, что, мол, в чужой монастырь со своим языком и надо любить родину и отказываться от старого и лишнего и так далее, фашисты еврейские.
— Это мальчик. Сто процентов, — отчеканила Вика, не поворачивая головы.
— Не может быть, — телеграфировал в ответ Дос, так же, как и Вика, не глядя на собеседника.
Вика не удержалась и повернулась, посмотрела на него свысока. «Да что ты, блин, говоришь! Людей надо любить людей надо любить, я людей люблю… придурок».
На взгляд Дос отреагировал почти мгновенно. Он перегнулся через сиденье и позвал француженку:
— Простите великодушно, это девочка или мальчик? Извините, что беспокою.
— О, нет пгоблем, это мальчик. Нимрод, поди сюда (на фр.)
Дос плюхнулся на своё место.
«17:00. Семеро госпитализированных после тяжёлого проишествия у деревни Гилади до сих пор остаются в больницах. Один из них в очень тяжёлом состоянии, один — в тяжёлом, трое в среднем. Сосотояние остальных определено как лёгкое».
— Нет, ну надо же! — обратился Дос к Вике на иврите с истинным восхищением. — Как вы узнали? У неё же косы до пояса!
— У него, — продолжила чеканить слова Вика. — Во-первых, женщина, его мать, одета как религиозная еврейка. И кто, как не вы, должны знать, что религиозные никогда не одевают девочек в брюки. Это первое. Второе, кто, как не вы, должны знать, что религиозные и даже просто соблюдающие традиции не обрезают мальчикам волосы до трёх лет? А ребёнок едва тянет на три года. Пацану повезло с волосами, а она просто заплела ему косы, как девочке, чтоб не мешали. Это два, а три — это то, что я слышала и обратила внимание на то, как она его называет: Нимрод — мужское имя, и обращалась она к нему в мужском роде. Вот и всё.
Шах и мат, блин.
— Ой, вы знаете, это всё женская проницательность. Это всё потому, что вы женщина. У вас, у женщин, очень развиты все чувства, вы знаете? Вы очень умные.
— Неправда всё это. Я просто слушала и обращала внимание. Вот и всё!
— Нет, нет, это ваши чувства. Вы чуете вещи, как сыщики. Я знаю.
— Да нет же, я вам говорю. Я просто знаю некоторые вещи, как и что они надевают. Странно, что вы…
— Да знаю я, знаю. Но именно вы обратили внимание. Я увидел косы, значит, девочка. А вы смотрели и делали выводы. Удивительно!
Дос зашёлся от восхищения. Вика даже отстранилась от него на максимально возможное расстояние. «Он заигрывает со мной?»
— Так, всё, хватит. Вы меня смущаете вашими комплиментами.
— Извините, я не хотел, — смутился в свою очередь Дос и перевёл взгляд на Викины ноги, которые покоились на мониторах. Между ногами был зажат пакетик с дисками. Проследив взгляд Доса, Вика по-настоящему вспыхнула. «Нет, ну это невыносимо!» Дос, как будто почувствовав её смущение, поспешил себя объяснить:
— Это обычные диски или ДВД?
— Обычные.
— По семьсот или восемьсот мегабайт?
— Что? — Вика перешла на русский. Она была смущена, запутана и не знала, что говорить. — Диски? Не знаю. По семьсот, по-моему.
Дос так же плавно перешёл на русский.
— И сколько вы дали?
— Сорок шекелей за пятьдесят штук.
— А, ну недорого, хорошо. В Иерусалиме?
— Ну да, в магазине KSP.
— Ну да, ну да, я знаю это место. Да, а скажите, а как вы узнали, что я говорю по-русски? Вы вот так запросто перешли на русский. Опять ваше женское чутьё, да?
Вика набрала полную грудь воздуха. «Сказать или нет? Да ну его, заслужил!»