Второй подход делает акцент на том факте, что расцвет аггады совпал с распространением христианства и мы не можем понять аггаду или по крайней мере некоторые из ее идей, не углубившись в изучение христианской экзегезы и теологии того времени. Эта стратегия предполагает диалог между Отцами церкви и еврейскими мудрецами, которые спорили о комментировании Писания. Эта научная школа тщательно разыскивает и придает особое значение апологетическим и полемическим мотивам в еврейских мидрашах, которые прослеживаются по христианским сочинениям. Наиболее видными ее представителями были А. Аптовицер, А. Марморштейн и Э. Урбах[312].
Есть ученые, которые сравнивают христианские и еврейские интерпретации отдельных тем или библейских книг[313]. Этим исследованиям присущ более широкий взгляд, охватывающий свойственные двум религиям при толковании ими Писания как уникальные, так и общие черты, сквозь которые проступает облик духовного и культурного мира верующих обеих религий.
Четвертый тип изучения представляет гораздо более широкую картину обеих религий, описывая их взаимовлияния. В этой связи стоит упомянуть исследования Ш. Кройса, опубликованные около ста лет тому назад[314]. Наиболее важным трудом в данной области является семитомное сочинение Л. Гинцберга «Предания евреев» (The Legends of the Jews), которое начало выходить в 1909 г. Это ценный источник информации об аггаде, основанный на докторской диссертации Л. Гинцберга[315].
Воссоздание истории древности требует от нас внимания к разнообразным типам свидетельств. Чрезвычайно важными источниками являются литературные документы: книги, письма и так далее.
Не менее важны физические следы этого периода — предметы искусства, памятники архитектуры, ремесленные изделия, монеты — все то, что с успехом разыскивают археологи. Ученый должен рассмотреть различные свидетельства, найти, основываясь на доказательствах, ответ на различные спорные вопросы и только тогда представить характеристику периода. Это чрезвычайно интересная задача, требующая сочетания критического подхода со способностью связать многие детали, так чтобы с помощью богатого воображения и знаний обрисовать контуры эпохи. Э. Бикерман, один из величайших историков, занимавшихся античностью, писал в предисловии к своей последней книге, что историку древности необходимы два качества для того, чтобы отважиться на написание исторического труда, — самонадеянность и невежество[316]. Такое ироническое самоуничижение свойственно тому, кто, подобно Э. Бикерману, занимается обширными областями истории. Но историки также являются представителями различных историософских традиций. Один историк акцентирует внимание на духовной сфере того или иного периода, а другой сосредотачивает свои усилия на описании общества или экономики.
В литературоведении ученые также разделяются по тому, какие аспекты при анализе отдельного произведения, в том числе и античного, они считают значимыми. Практически никто не подвергает сомнению и то, что исследователь должен быть в достаточной степени сведущим в языках рассматриваемого периода. Так, краеугольным камнем научной школы Wissenschaft des Judentums было внимание к филологии и различным рукописным версиям текстов. Бурные дискуссии разворачиваются по поводу того, насколько значимыми являются сведения о периоде и авторе того или иного сочинения. Некоторые теории утверждают, что литературное произведение по своей природе самодостаточно и выйти за его рамки означает не понять предмет своего исследования. Автор создает замкнутый мир, и все, что находится вне его, не существенно для понимания.