Читать онлайн "«Еврейская политика» Столыпина" - Миндлин Александр Б. - RuLit

Став во главе Совета министров в разгар революции, Столыпин хотел противопоставить демократическому движению и либеральной Думе активную массовую организацию правого толка и пытался делать ставку на «Союз русского народа». Например, член Главного совета союза П. Ф. Булацель сообщал о переговорах в сентябре 1906 г. премьера с союзом; видным «союзникам» тот обещал, что, если они составят большинство в Думе, то к изменению основных законов в их духе «вряд ли бы встретилось препятствие».[71] Подобному высказыванию едва ли стоит предавать значение, ибо, как известно, союз был ярым противником и столыпинских реформ и самого существования Думы. Все же это не мешало правительству финансировать союз и его черносотенную прессу; такие факты подтверждал товарищ министра внутренних дел С. Е. Крыжановский,[72] тесно сотрудничавший с Пуришкевичем.

К представителям власти, являвшимся вдохновителями еврейских погромов, никакие репрессивные меры, как указано ранее, не принимались. Но непосредственных участников погромов, убийств и грабежей приходилось судить и осуждать, что очень не нравилось Николаю II. В беседе с руководителем одесского отдела «Союза русского народа» графом А. И. Коновницыным он говорил, что русские суды относятся к участникам погромов излишне строго. «Даю вам мое царское слово, что буду всегда исправлять их приговоры по просьбам дорогого мне „Союза русского народа“»[73] (царь был почетным членом союза[74] и носил его значок).[75] Николай II выполнял свое слово и подписывал большинство «всеподаннейших докладов» министра юстиции И. Г. Щегловитова о помиловании осужденных за еврейские погромы, составлявшихся по ходатайствам различных отделов союза.[76]

Это подтвердил с думской трибуны Пуришкевич, говоривший о многих осужденных «безвинно по голословным доказательствам еврейского кагала. Когда впоследствии монархические организации одна за другой возбуждали ходатайства о помиловании, все они получили полное удовлетворение».[77] Через некоторое время к тому же вернулся член Думы Е. П. Гегечкори, но в совсем противоположном ракурсе: «Г. Щегловитов напрягает все усилия, пользуется всеми находящимися в его руках средствами, чтобы погромщики — „союзники“ не понесли заслуженной кары».[78]

Витте утверждал, что помилованием царя пользовались «явные убийцы и подстрекатели к убийствам», и помилование происходило «не без участия Столыпина».[79] Учитывая явную неприязнь Витте к Столыпину, видную во многих главах его «Воспоминаний»,[80] можно усомниться в истинности подобного утверждения. Но если в действительности премьер сам и не присоединялся к ходатайствам о помиловании, то наверняка знал о докладах царю министра возглавляемого им правительства.[81]

От массовых погромов «союзники» перешли к террористическим актам. 18 июля 1906 г. они убили члена I Думы профессора М. Я. Герценштейна, 29 января 1907 г. покушались на Витте, 14 марта того же года убили редактора газеты «Русские ведомости» Г. Б. Иоллоса, также бывшего члена Думы.

Связь с «союзниками» дискредитировала Столыпина. Причиной этого был не только их бандитизм. Они поносили премьера и правительство, не стесняясь в выражениях, несмотря на получаемые деньги. Поэтому отношения Столыпина с союзом летом 1907 г. стали ухудшаться, произошла заминка в выдаче средств. Глава союза А. И. Дубровин попросил начальника Петербургского охранного отделения полковника А. В. Герасимова, близкого сотрудника Столыпина, быть посредником. Он отказался из-за резкой компании, проводимой против премьера газетой Дубровина «Русское знамя». Глава союза все же уговорил Герасимова и тот убедил Столыпина, который нехотя «распорядился о выдаче 25 тысяч рублей» союзу.[82] На следующий день в «Русском знамени» говорилось будто «Столыпин дал эту сумму за то, чтобы Дубровин не печатал известных статей, как бы подкупил его».[83] Премьер стал добиваться смещения Дубровина и в 1910 г. Главный совет союза полностью обновился. Дубровин был вынужден сам уйти и впоследствии создал новую черносотенную организацию Всероссийский Дубровинский союз русского народа.[84]

Видный кадетский публицист, член ЦК партии народной свободы В. П. Обнинский, характеризуя Николая II, писал: «Царь не раз говаривал преданному слуге Петру Аркадьевичу: „Отчего Вы не запишитесь в „Союз русского народа“? Ведь Дубровина теперь там нет“». Затем Обнинский добавлял: «Да, Дубровина — то не было, зато Николай оставался».[85]

До своей кончины Столыпин продолжал контактировать с «Союзом русского народа», но не дубровинским, а обновленным, более умеренным.[86]

22 мая 1907 г. Столыпин издал циркуляр № 20 по министерству внутренних дел, предложивший Курскому губернатору приостановить «впредь до пересмотра общего вопроса о праве жительства евреев» выселение евреев, поселившихся вне черты оседлости на законном основании, но утратившим по каким-либо причинам это право, а также имеющих семью и «домообзаводство». Решение дополняли существенные ограничения. Административная власть должна быть уверенной в том, что еврей, оставленный в запрещенной ему местности, «не вреден для общественного порядка и не вызывает неудовольствия» населения. Затем циркуляр предписывал категорически не допускать впредь «незаконного водворения» евреев вне черты оседлости.[87]

Хотя под действие циркуляра подпадало всего несколько тысяч еврейских семейств, правые фракции III Думы 26 ноября 1908 г. внесли заявление о запросе министру внутренних дел, в котором обвинили его в превышении власти, а также незаконности циркуляра, разосланного по всей России, и нарушении Свода законов. Запрос требовал точного соблюдения действующих законов о евреях и утверждал, что закон нельзя отменить министерским циркуляром.[88] По решению Думы заявление было передано в комиссию по запросам,[89] но осталось нерассмотренным.[90] Однако это не помешало властям отреагировать на запрос массовым выселением евреев в местности черты оседлости. Например, из Киева зимой 1910 г. выслали 1200 еврейских семейств.[91]

Третьеиюньский переворот стал переломным моментом во внутренней политике Столыпина, в том числе, в еврейском вопросе. «Правительство Столыпина объявило войну русскому еврейству», — писал Витте.[92] Конечно же, утверждение Витте, относившегося к Столыпину с нескрываемой антипатией, не является убедительным доказательством, хотя факты говорят сами за себя. Так, 14 сентября 1907 г. общее собрание членов Киевского губернского отдела «Союза русского народа» потребовали в письме Столыпину очистить Киевский политехникум от «засилия» евреев. Резолюция премьера на полях письма была такой: «Наконец, среди грубой брани и требований, вызванных политиканством и интригой, дождался я от „Союза русского народа“ мыслей правдивых и серьезных. Безобразный прием евреев в Киевский политехникум уже обратил на себя мое внимание, и я принял соответствующие меры».[93] Столыпин приказал исключить из политехникума 100 студентов-евреев, выдержавших конкурсные экзамены, а на их места принять русских, получивших меньше баллов.[94]

1 ноября 1907 г. была открыта III Дума; 16 ноября Столыпин изложил в ней правительственную декларацию, в которой уже не было ни одного слова об отмене ограничений для евреев.[95] До 16 ноября Столыпин более или менее считался со всем, «что было левее того настроения, в котором он сам находился в данный момент. После 16 ноября он считался только с крайними правыми по тем немногим вопросам, по которым с ними расходился», — писал Тверской.[96]