Читать онлайн "«Еврейская политика» Столыпина" - Миндлин Александр Б. - RuLit

Впрочем, изредка председатель Совета министров отступал от жесткого курса, по крайней мере, на словах.

Один из всего двух евреев — членов III Думы Л. Н. Нисселович решил внести законодательное предложение об отмене ограничений политических и гражданских прав евреев, предварительно выяснив у лидеров правых фракций, как они отнесутся к передаче подобного предположения в комиссию.

Весной 1908 г. Нисселович был на приеме у премьера по поводу полученных из черты оседлости известий о готовящихся там выступлениях «союзников». Он воспользовался посещением, чтобы сообщить Столыпину ответы лидеров фракций и узнать, как правительство отнесется к указанному предположению. Сами ответы Нисселович не привел, но писал, что глава правительства категорически заявил о безусловном недопущении погромов. И действительно, как отмечено ранее, после 1907 г. в период премьерства Столыпина погромов не было. По главному вопросу он заявил: «Если в самой Думе возникнет законодательное предположение насчет евреев, то правительство пойдет Думе навстречу в отношении улучшения быта и положения еврейской бедноты, как в черте оседлости, так и вне ее».[97]

Необходимо подчеркнуть, что Столыпин ушел от ответа на главный вопрос — об отмене ограничений политических и гражданских прав евреев, заменив его частностями. Кроме того, вне черты оседлости еврейской бедноты почти не было.

Циркулярами министра народного просвещения от 1 и 6 июля 1887 г. No № 9817 и 10313 были введены процентные нормы лиц иудейского исповедания для средних и высших учебных заведений: в черте оседлости 10 % общего количества обучающихся, в столицах 3 %, в прочих местностях 5 %.[98] В 1901 г. они были снижены, соответственно, до 7,2 и 3 %. Циркуляр от 7 июня 1903 г. восстановил прежние нормы.[99]

В 1905–1906 г.г. эти нормы во многих местностях перестали соблюдать, чему содействовал циркуляр, предоставлявший руководству учебных заведений право заполнять евреями почему либо не занятые христианами места. В университетах решение принимали советы, пользовавшиеся неразберихой и противоречиями между прежними, не отмененными постановлениями, и новыми, вызванными волной революционных выступлений.[100] Практически администрация высших учебных заведений явочным порядком отменила процентные нормы.

А. Н. Шварц, назначенный министром народного просвещения в начале 1908 г., отмечал, что томский епископ в письме царю жаловался на полное нарушение процентной нормы в Томске. Николай II передал письмо Столыпину, а тот поставил вопрос на обсуждение Совета министров.[101] В результате 16 сентября 1908 г. был утвержден закон «Об установлении процентных норм для приема в учебные заведения лиц иудейского исповедания», подтвердивший нормы 1887 г. для высших учебных заведений,[102] 22 августа 1909 г. — закон «Об условиях приема евреев в средние учебные заведения», установивший нормы 15 % для черты оседлости, 5 % для столиц и 10 % для прочих местностей.[103]

Казалось бы, первый из упомянутых законов не ужесточил прежние нормы для высших учебных заведений, а второй — повысил их для средних. Но по сравнению с положением, существовавшим в 1905–1906 г.г., это был шаг назад, возмутивший не только евреев, но и либеральную общественность. Витте писал, что «мера эта законодательного характера… Это было новое ограничение евреев и сделано вопреки закону, помимо Государственной думы и Государственного совета».[104]

Правительство продолжало идти по пути ограничений, и 11 марта 1911 г. был подписан закон «Об ограничении установленными Высочайше утвержденным 22 августа 1909 года положением Совета Министров процентными нормами допуска евреев к экзаменам в качестве экстернов в предусмотренных в означенном положении учебных заведениях». Закон распространял на евреев, сдающих экзамены в средних учебных заведениях в качестве экстернов, установленные для этих заведений нормы, но исчисляемые по отношению к общему количеству экстернов.[105] Действительный смысл закона состоял в практическом запрещении сдавать евреям экзамены экстерном, ибо у христиан, имеющих право на обучение без всяких ограничений, не было никакой необходимости в экстернате. Поэтому лишились такой возможности и евреи.

Сын Столыпина, А. П. Столыпин, писал об отце: «Живя и работая в крае, в котором сказывалось влияние трех народностей — польской, литовской и еврейской, Петр Аркадьевич узнал их сильные и слабые стороны. Широко просвещенный и воспитанный в культурных русских традициях, он привык с уважением относиться к правам инородцев, но огонь национального самосознания разгорелся в нем ярким пламенем».[106]

Но панегирик А. П. Столыпина был неоправдан — «огонь национального самосознания» сжег уважение к правам инородцев, если оно и было. Так, в начале 1910 г. Столыпин издал циркуляр, указавший губернаторам, что культурно-просветительные общества инородцев содействуют пробуждению в них «узкого национально-политического самосознания» и «ведут к усугублению начал национальной обособленности и розни» и потому должны считаться «угрожающими общественному спокойствию и безопасности». Поэтому циркуляр признавал учреждение подобных инородческих обществ (особо были выделены общества украинцев и евреев) недопустимым. Губернаторы также должны были тщательно ознакомиться с деятельностью уже существующих обществ с указанных позиций и в необходимых случаях закрывать их.[107]

В националистическом духе был разработан законопроект «О применении Положения о земских учереждениях 12 июня 1890 г. к шести губерниям Западного края». В III Думу он был внесен министром внутренних дел 20 января 1910 г., а 25 января постановлением Думы передан на рассмотрение в комиссию.[108] 7 апреля комиссия по местному самоуправлению внесла доклад по этому проекту в общее собрание Думы. 7 мая — в день первого заседания, посвященного обсуждению законопроекта, выступил Столыпин.[109] Отстаивая интересы русского населения Западного края (белорусы и украинцы официально причислялись к русским) перед поляками, законопроект одним острием был направлен против евреев — его 6 статья гласила, что евреи не допускаются к участию в выборах и не могут быть избраны в земские гласные. При этом, как обычно, было включено якобы смягчающее условие — «впредь до пересмотра действующих о них (о евреях — А. М.) узакононений».[110]

Дума приняла закон 1 июня 1910 г.,[111] но 4 марта 1911 г. Государственный совет отклонил основную статью законопроекта.

Тогда по инициативе Столыпина царь распустил обе палаты с 12 по 14 марта, чтобы провести законопроект по 87 статье, и 14 марта утвердил закон.[112]

15 марта фракция «Союза 17 октября», группа прогрессистов, социал-демократическая фракция и фракция народной свободы внесли заявление о запросах (каждая отдельно) председателю Совета министров о нарушении им основных законов в связи с проведением закона о западном земстве по 87 статье.[113]

20 марта, в весьма напряженные для Столыпина дни, к нему обратился с письмом Балашев. Тагер полагал, что автором письма был глава думской фракции националистов.[114] Однако лидером фракции был Петр Николаевич Балашов, а в письме, опубликованном в «Красном архиве», указана фамилия Балашев, без инициалов.[115] Подлинным автором письма являлся Иван Петрович Балашев, издавший еще в 1906 г. брошюру, которая по названию посвящалась вопросу изменения закона о выборах в Думу, но основным в ней были грубые и резкие антисемитские выпады.[116]

В письме автор призывал Столыпина не уходить со своего поста, пока он не выполнит «национальную» программу. Он предлагал «явиться на думский запрос с роспуском в кармане». «Сделайте это предстоящим летом и в октябре соберите „обновленную“ Думу. Тем временем введите на основании 87 статьи окончательно принцип черты оседлости для евреев и полное устранение их от школы, суда и печати».[117] Эта программа Балашева полностью совпадала со взглядами националистов, утверждавших, что равноправие евреев недопустимо.[118]