И все отдам, коль нужно будет, другу,
И новые познаю берега,
Судьбу погнав безжалостно по кругу.
Я буду верен участи своей,
Мне не пристало ею тяготиться.
И буду знать и помнить: я - еврей,
Чтоб знанием, как званием гордиться.
III
Я противоположный, я - "иври",
Я с берега далекого, иного,
Я беззащитен, вот он я, бери,
Во всех грехах вини меня ты снова.
Уж я и в том и в этом виноват,
Уж я и так, и эдак провинился.
Гони меня, гони меня назад,
Я явно задержался, загостился.
Пора домой, давно пора домой,
Припомним, что мы здесь всего лишь гости
И с поднятою гордо головой
Уйдем домой без горечи и злости.
Мы все поймем, ведь мы же не глупцы,
Поймем, что есть у времени граница.
"Жевали кислый виноград отцы,
А нам теперь оскомой сводит лица".
Пускай враги нам карами грозят,
Не просим ни пощады, ни прощенья.
Настало время для пути назад,
Дороги вверх, дороги возвращенья.
Притча
Когда-то давно все мы жили в Египте рабами
И были тогда, как всегда, у господ не в чести,
И вздумал Мойсей всех евреев, а значит, нас с вами,
В страну, что сам Бог обещал, за собой увести.
За рабскую нашу покорность Мойсей на нас злился,
Но всех убедить не сумел, хоть того и желал,
Хоть долго всех звал и грозил, и корил, и молился,
И казни одну за другою на всех посылал.
И вовсе не все, как об этом написано в Торе,
А все же ушли с ним однажды в пасхальную ночь.
Не знамо за чем: то ль за счастьем, а то ли за горем,
Не столько себе, сколько детям желая помочь.
Была непростой и нелегкою эта дорога.
То прямо лежала, то вкривь устремлялась, то вкось
И хоть получили святое ученье от Бога,
Но счастья увидеть в пустыне им все ж не пришлось.
И только их дети дошли до страны Ханаана,
Страны, что господь еще праотцам их обещал.
И каждый трудился на этой земле неустанно,
И частью народа стал, частью земли этой стал.
А те, что остались в Египте, что сталося с ними,
И где на земле их далеких потомков следы,
Славны ль они, прокляты ль в мире делами своими,
Дождались ли счастья, а может, дождались беды?
"О чем это ты?" - вы мне скажете, правильно, впрочем.
"К чему эти старые притчи ты вспомнил опять?"
А просто о том, что хоть буду стараться я очень,
Но тех, кто остался, мне в мире уже не сыскать.
Мне их не сыскать ни по Африкам, ни по Европам,
А время к векам прибавляет еще один год,
Но так же, как прежде, по трудным истории тропам
Идет, не старея, мой древний и вечный народ.
---------------------
И снова мы, Израйлевы колена,
В страну обетованную идем
И ожидаем доброй перемены
В извечном ожидании своем.
Мы на судьбу надеемся и верим,
Что предстоит нам в ней другая роль,
А потому прощаем ей потери
И разочарований злую боль.
Израиль, 1993 г.
***
С. Ш.
К народу иному душой прикипев
В восточном сверкающем гуле,
Ты, верно, забудешь родимый напев:
"Ой люли, ой люшеньки-люли".
И новым напевом гортанно-живым
Утешишь ты слух свой привычно.
Ведь он для тебя скоро станет своим,
Знакомым и очень обычным.
И новые струны в душе зазвучат,
Душа поменяет покровы,
И как по весне пробудившийся сад,
Цветами украсится снова.
А жизнь к новым далям и целям помчит
В восточном немолкнущем гуле...
Но вдруг среди гула в душе зазвучит:
"Ой люли, ой люшеньки-люли".
И чем-то несказанным сердце сожмет,
И ты замолчишь, цепенея.
А это душа на свиданье придет
С родимою песней своею.
Израиль I993 г.
***
Я б не хотел обратно в детство,
Туда, где все одно и то ж,
Где помню лишь, что с малолетства
Был на других я не похож.
И я не знал, не отрекаюсь,
В начале самом дней и лет,
Чем от других я отличаюсь,
За что мне все пощады нет.
Я просто был чужим, инаким,
Я противоположным был
И злого исключенья знаки
В душе и внешности хранил.
И лишь потом самим собою
Я стать смог, правды не боясь,
Самою жизнью и судьбою
Восстановив с истоком связь.
Я отыскал инакость эту
В глубинах собственной души
Как суть свою, свою примету,
Как света луч во тьме, в глуши.
Теперь я стар, но жизни годы
Меня кончиной не страшат.
Частицей своего народа
И жить, и умереть я рад.
***
Двуязычье мое непростое
Два родных неродных языка.
И без них я так малого стою,
Что тому удивляюсь слегка.
Русский - всех моих мыслей основа
И язык моих нынешних дней.
Рядом с ним - беларуская мова
Память детства и школы моей.
Но внимательным взглядом увидишь
Слезы ты у меня на глазах,
Как услышу я старенький идиш,
Что так редок теперь на устах.
Голос матери, голос народа,
Что меня народил в этот свет
И сквозь долгие, тяжкие годы
Мне язык передал, как завет.
Жаль, что память порой уж не может
Подсказать мне значение слов.
Я забыл тот язык, только все же
Средь моих он душевных основ.
И во сне, хоть с годами все тише,
Сердцу чудится, что вдалеке
Я знакомую песенку слышу
На чужом, но родном языке.
Витая в небесах
Я водку пью, закусывая салом,
И в гневе запускаю матерком,
Но в небе надо мной скрипач Шагала,
А рядом с ним невеста с женихом.
Там козы из веселого местечка
И странный мир далеких детских грез,
Чудные позабытые словечки:
"А зох ун вэй, а гиц ин паровоз".
И кажется, что там в лазурном небе,
Смеясь и плача над самим собой,
Летает многомудрый, старый ребе
Над крышами, над миром, над судьбой.
Все это вызывает удивленье,
Но осудить, приятель, не спеши
Души моей еврейской раздвоенье,
А может, единение души.
Ведь мы со многим в жизни расстаемся
И обретаем многое опять,
А все-таки собою остаемся,