— Нет советских газет.
— Почему?
— Советская власть кончилась.
Рабинович отходит и возвращается.
— Дайте «Правду».
— Я ведь только что сказал вам: нет советских газет!
— Почему?
— Советская власть кончилась! Сколько можно повторять!
— Ах, повторяйте, повторяйте, пожалуйста!
— Сема, быстро позвони дяде Леве и спроси номер его телефона.
Пожилой еврей прогуливается по городу с молодой красивой девушкой. Проходят мимо ресторана. Она говорит:
— Oii, как вкусно пахнет!
— Тебе понравилось? Хочешь, еше раз мимо пройдем?
В застойные времена Рабинович ворчит в магазине:
— О! Мяса нет... Кофе нет... И молока нет...
Подходит человек в штатском:
— А ну, закройте рот! И скажите спасибо — в прежние времена мы бы вас сразу расстреляли!
Приходит Рабинович домой:
— Сара, знаешь, что я узнал? Патронов у них тоже нет!
Партком поручил Гуревичу быть агитатором на выборах. Он ходит от одних дверей к другим, тихо стучит и произносит:
— Извините, но меня просили передать, что Советская власть — самая лучшая в мире.
На Пинхуса подал в суд его партнер, и ему предстоит процесс.
— Как вы думаете, господин адвокат, могу я послать судье в подарок гуся?
— Боже избавь! Это была бы попытка взятки, и вы, безусловно, заранее проиграли бы дело.
Пинхус выиграл процесс. Когда он встретился со своим адвокатом, то сказал улыбаясь:
— Что вы скажете! Я все же послал гуся судье!
— Неужели?
— Конечно, только я вложил туда визитную карточку истца.
В дверь старому еврею звонят. На пороге — соседка.
— Соломон Лазаревич! Скажите, вы меховщик?
— Таки да!
— Так зашейте вашей кошке жопу, чтоб она не гадила мне под двери!
— Рабинович, куда это вы в такую рань?
— В бордель.
— В семь утра?
— Да. я хочу поскорей отделаться.
— Я купил у вас в лавке мацу...
— Да, и что?
— Ее же нельзя разломать, а не то чтобы есть!
— А я вас уверяю, что, если бы евреям, скитавшимся с нашим праотцом Моисеем по Синайской пустыне, дали эту мацу, они бы прослезились от счастья.
— Да, но в те времена эта маца была еше свежая.
Еврей-парикмахер во время работы все время говорит с клиентом о политике. Заведующий парикмахерской замечает:
— Абрам Моисеевич, зачем вы с клиентом разговариваете о политике?
— Как зачем? Я ему рассказываю наши ужасы — у него волосы встают дыбом. И мне легче стричь.
— Как приятно вас здесь встретить! Я вас уже издали узнал. Когда вы подошли ближе, я засомневался — мне показалось, что это не вы, а ваш брат. Но потом я подумал: нет, это он. А теперь вблизи я вижу, что это все же не вы.
Абраша возвратился из командировки, заходит в дом, смотрит, на кровати из-под одеяла торчат голые мужские ноги.
— Это кто такой? — строго спрашивает он у жены?
— Кто? Я тебе расскажу. Квартиру эту кто нам купил? Может, ты? Нет, он! Дачу, машину — тоже он. Работа у тебя не пыльная, но денежная, дети обуты, одеты...
— Так что же ты ему ножки не прикроешь? Он же простудится!
Хаим уехал по делам в другой город, а в это время его жена умерла. Родственники дают ему деликатную телеграмму: «Фира неопасно заболела похороны четверг».
Два еврея спорят:
— Белое — это цвет.
— Нет, это просто — белое и все.
— И черное — цвет.
— Нет, это темнота — и все.
Идут к раввину:
— Ребе, белое — это цвет?
— Да, цвет.
— А черное — это цвет?
— Да, цвет.
— Ну? Значит, все правильно, я тебе продал цветной телевизор.
Гершензон каждое утро подходит к газетному киоску, берет газету «Правда», просматривает первую страницу и кладет ее на место.
— Что вы там все время ищете? — спрашивает его киоскер.
— Я ищу некролог.
— Но некрологи печатают на последней странице.
— Тот, который я жду, будет на первой.
Рабинович проходит таможню.
— Багаж есть?
— Нет.
— В:пюта есть?
— Нет.
В кармане у него нашли драгоценности.
— А это что?
— Это корм для птичек.
— Это корм?
— Да вот взял, не знаю — будут клевать или нет.
— Абраша, как дела? Чем занимаешься?
— В настоящий момент продаю на базаре говно.
— Говно?! Кто ж его купит?
— Кому нужны хорошие анализы, тот и купит.