Иммиграция была массовой, а культурные сдвиги огромными, поэтому записать истории нужно было как можно быстрее, с чем собиратели ИФА блестяще справились. Однако кое-что все-таки оказалось потеряно — родной язык рассказчиков. За редким исключением [8] большинство историй были записаны на иврите, который не являлся родным языком рассказчиков, дома они говорили на еврейско-арабском, еврейско-персидском, ладино, новоарамейском, идише или на каком-нибудь другом еврейском языке. Были неизбежно утеряны идиоматические выражения, пословицы, выражения-формулы, образы и метафоры, что, конечно, печально, но альтернативой была бы более существенная потеря целых нарративных традиций. Со временем собиратели ИФА учатся методологии фольклористики и приобретают необходимые языковые навыки, вследствие этого информационная полнота материала, хранящегося в ИФА, увеличивается. Но, увы, людей из первого поколения иммигрантов, родным языком которых был не иврит, постепенно становится все меньше.
Основное требование, которое ИФА выдвигает к нарративу, — циркулирование в устной традиции. Многие сказки, как можно увидеть из предисловия к этому изданию, фигурируют как в устной, так и в письменной традиции — не важно, в рукописной или печатной. Эти два способа передачи нарратива могут сходиться, расходиться или существовать параллельно. У историй, хранящихся в ИФА, есть три варианта происхождения: они были либо собраны от иммигрантов, либо записаны собирателями по памяти, либо взяты из «народной» печатной литературы.
В первые годы существования ИФА истории большей частью документировались от руки. Хотя диктофоны появились уже в 1950-е гг., они были дороги, и волонтеры, записывавшие сказки, крайне редко могли их себе позволить. Как бы волонтеры ни старались держаться ближе к тексту нарратива, некоторые элементы устной репрезентации неизбежно терялись — эта проблема досаждала всем фольклористам до тех пор, пока не началось активное использование технических средств записи.
Иногда собиратели записывали истории, которые слышали в прошлом от своих родителей, бабушек, дедушек или давних друзей и знакомых, и, поскольку между моментом рассказывания и моментом записи проходило значительное время, собиратели сами частично выступали в роли рассказчиков. Когда вспоминаешь рассказанные кем-то истории, особенности устной их репрезентации обычно стираются из памяти. В таких ситуациях собиратели (которые становились одновременно и рассказчиками) обычно задействовали более высокий стиль, строя текст согласно своим представлениям о стилистике традиционного, а иногда и современного нарратива — иначе говоря, используя ту стилистику, с которой они были знакомы из своего культурного опыта. Тем не менее эти сюжеты, пусть и в виде воспоминаний, собиратели почерпнули из устной традиции родных им общин.
Народные издания большей частью встречаются в культурах с высоким уровнем грамотности, в таких культурах существует тенденция передавать устную традицию в печатном виде. В XIX в. в еврейских общинах Европы, Средиземноморья, Ближнего Востока и Азии издавалось много дешевых книг с народными сказками. У них не было собственно авторов, их составляли издатели или редакторы, вспоминая когда-то слышанные истории, а иногда заимствуя их из других подобных изданий сказок. Эта традиция сохранилась и в Израиле, и в тех случаях, когда редакторы приводят хотя бы минимальную информацию о том, откуда к ним попала эта сказка и/или кто им ее рассказывал, ИФА принимает и такие тексты.
Имея в виду вышеописанные популярные методы документации, не стоит пытаться представить собрание ИФА как количественное отражение устных традиций еврейских этнических групп в Израиле. Если историй, рассказанных одной этнической группой, в ИФА много, а рассказанных другой мало, это вовсе не значит, что во второй этнической группе рассказывали меньше сказок. Причины того, что какие-то этнические группы представлены в ИФА больше, а какие-то меньше, кроются в различии человеческих характеров, неожиданностях и случайных встречах между рассказчиками и собирателями. Неверной будет и попытка рассчитать исходя из историй, хранящихся в ИФА и представленных в этом издании, корреляцию между определенным жанром и количеством историй, относящихся к этому жанру в конкретной этнической группе. Например, в томе, посвященном сказкам евреев из мусульманских стран, представлено лишь несколько юмористических сказок, но это не означает, что в этих общинах в принципе было мало юмористических сказок, это лишь свидетельствует о том, что в ИФА представлено небольшое их число.