Способность устной традиции на протяжении четырехсот лет сохранять мелодии, идиомы, темы и образы — основная черта еврейско-испанской народной литературы, которая привлекла внимание исследователей. Рамон Менендес Пидаль (1869–1968) в конце XIX в. занялся записыванием и анализированием сефардской поэзии. Он обнаружил в балладах и романсах на еврейско-испанском поэтические особенности, которые были характерны для средневековых испанских баллад и которые исчезли из испанского фольклора в XIX в., но сохранились в поэзии сефардов, изгнанных из Испании в конце XV в. Его работа заложила основу для всех современных исследований еврейско-испанской поэзии [3].
В это же время появились первые исследования сефардских пословиц. У их истоков стояли Мейер Кайзерлинг (1829–1905) и Раймонд Р. Фульше-Дельбоск (1864–1929). Они записывали пословицы, которые употребляли сефарды в Сербии, Болгарии, Турции и Греции, а потом опубликовали их в сборнике [4]. Другие сборники и научные работы не заставили себя ждать. Первые исследователи предполагали (и это косвенно подтвердили современные изыскания), что у сефардов пословицами пользовались большей частью женщины — ведь это был способ прокомментировать поведение окружающих, не сообщая им свое мнение напрямую.
Однако на сефардские сказки исследователи долго не обращали внимания, а обратив наконец, занимались ими вяло, поскольку им недоставало четкой научной либо идеологической цели и централизованной институциональной или общинной поддержки. Макс Леопольд Вагнер (1880–1962), позже ставший ученым с мировым именем, изучавшим сардинский диалект итальянского языка, первым начал записывать сказки на еврейско-испанском от константинопольских евреев [5]. Примерно в то же время Вальтер Шиллер записал сефардскую версию «Вдовьего хлеба» (см. сказку 51 «Старуха и ветер», наст. т.) и позднее опубликовал ее в переводе на немецкий [6]. Доктор Макс Грюнвальд (1871–1953), который всю жизнь интересовался еврейско-испанским языком и фольклором, после Первой мировой войны записал в Вене 150 сефардских сказок. Его записи были утеряны, сохранился только их краткий перевод на немецкий, 70 из этих 150 сказок были спустя шестьдесят лет опубликованы на иврите [7].
В начале XX в. американец и британский студент, изучавшие еврейско-испанский, записывали сказки в рамках своего лингвистического исследования. В Нью-Йорке Макса А. Лурию (1891–1966) поразил особый диалект еврейских эмигрантов из Монастира (Битола), бывшая Югославия. Летом 1927 г. он провел в их родном городе два месяца, записывая народные сказки, пословицы, загадки и романсы. Синтия М. Кревс (1906–1967) отправилась по его следам в 1930 г. и расширила область исследования, посетив Скопье (Македония), Салоники и Бухарест. В 1930-х гг. Йосеф Меюхас опубликовал в Израиле сборник сказок для юных читателей, включив туда (правда, в пересказе) 12 сефардских сказок [8].
Вторая мировая война была не лучшим временем для исследований, но уже вскоре после ее окончания Аркадио де Ларреа Паласин опубликовал сборник сказок, которые он записал в Тетуане, на севере Марокко [9]. С этого момента изучение фольклора на еврейско-испанском переместилось в Израиль, и большая часть этой деятельности прямо или косвенно была связана с ИФА. Исследователи и редакторы сборников сказок опирались на материалы ИФА и часто сами участвовали в пополнении архива как собиратели фольклора и как ученые. Сначала исследования фокусировались на одном рассказчике [10] или на одной стране [11], но со временем стали выходить сборники (например, как данное издание), в которых были представлены истории от разных рассказчиков из разных общин [12]. Дальше больше: в 1980-1990-х гг. было опубликовано несколько сборников сказок с параллельными текстами на еврейско-испанском и на иврите, что делало сефардские сказки доступными более широкому кругу читателей [13]. Достойным завершающим аккордом исследований сказок на еврейско-испанском в XX в. стали два базовых научных труда: аналитический индекс [14] и история сефардской литературы и фольклора [15]. Эти работы продемонстрировали, что изучение сефардских сказок стало отдельным самостоятельным научным направлением, и подготовили почву для будущих исследований.