Только теперь лидеры общины поняли, что Бог наказал их по принципу «мера за меру». Они не захотели участвовать в исполнении заповеди выкупа пленных. Теперь их самих продадут в рабство, если они не заплатят в десять раз больше ненавидевшему их чиновнику. Кто знает, захочет ли кто-нибудь их выкупить?
Раввин и ученые мужи пошли домой, но им было не до отдыха. Они собрали всех евреев Хеврона и передали им постановление паши. Потом объявили всеобщий пост и призвали всю общину к покаянию. Может быть, Господь смилостивится и спасет их от беды.
Срок, назначенный пашой, приближался, а выход из положения так и не был найден. Евреи молились, стенали и плакали горькими слезами. Наконец в самый последний день они решили составить послание5 праотцам Аврааму, Исааку и Иакову, похороненным в пещере Махпела. Они просили патриархов разжалобить Господа, чтобы он проявил милость и отвел от них беду.
В чистоте и святости написали мудрецы свое прошение на куске пергамента. Но сразу же возникла проблема: как доставить пергамент в пещеру Махпела, которая в те дни была под властью гоев, не позволявших евреям приближаться к ней? Мусульмане построили над пещерой мечеть и запретили иудеям появляться вблизи нее. Евреям позволялось находиться на расстоянии семи шагов от мечети и молиться за ее внешними стенами. Даже за эту «привилегию» приходилось платить арабскому стражнику.
Единственной возможностью было подкупить стража-араба, чтобы он положил записку в пещеру. Вход в нее был закрыт на замок. Даже стражник не мог попасть внутрь пещеры, и евреи хорошо знали это. Но они знали также, что в пещере было маленькое окошко. И действительно, за приличную сумму стражник согласился просунуть записку в пещеру и поклялся сделать это немедленно.
В ту ночь сон не шел к паше6. Мысли роились в его голове. На следующий день он должен был получить баснословную сумму денег. Ему больше не придется выбиваться из сил, собирая с евреев деньги по капле.
Бессовестный паша держал все свои деньги в железном сундуке в спальне. Каждый раз, когда ему трудно было уснуть, он доставал из сундука свой мешок и пересчитывал золотые монетки. Вот и в ту ночь он вытащил один мешок с пятьюдесятью тысячами пиастров и начал пересчитывать монеты, предвкушая, что завтра у него будет еще столько же. Закончив считать, он вернул мешок обратно в железный сундук, запер его и положил ключ под подушку. Потом забрался в постель и быстро уснул.
Вдруг трое мужчин появились в его комнате.
— Если твоя жизнь дорога тебе, немедленно отдай нам пятьдесят тысяч пиастров, — пригрозили они. — Иначе умрешь!
Дрожащий, бледный как смерть паша вылез из постели, открыл железный сундук, вынул мешок золотых монет и отдал его. Трое мужчин исчезли, будто их и не было.
Паша проснулся в холодном поту. Он засунул руку под подушку проверить, на месте ли ключ. Нащупав его, паша успокоился. Это был всего лишь страшный сон — а сны, как известно, врут. Успокоившись, он уснул.
Наутро он и думать забыл про свой ночной кошмар.
Но паша не забыл, что сегодня долгожданный день, когда евреи должны отдать ему пятьдесят тысяч пиастров.
В ту ночь не спалось не только паше. Евреи Хеврона тоже не сомкнули глаз. Они собрались в синагоге, читали покаянные молитвы и умоляли Бога, чтобы паша отменил это дьявольское постановление.
Рано утром паша пришел в синагогу в сопровождении солдат. Солдаты встали у дверей.
— Откройте именем паши! — потребовали они.
На подкошенных ногах шамаш пошел открывать дверь. По пути он увидел на полу в вестибюле синагоги, около рукомойника, где молящиеся умывали руки, небольшой мешок. С большим трудом шамаш поднял тяжелый мешок, полный монет. Он внес его внутрь и отдал раввину. Глаза у того загорелись, когда он увидел, что же лежало в том мешке. Шамаш тем временем вернулся к дверям и широко распахнул их для паши и его солдат.
— Я пришел за моими деньгами, — объявил паша грозным голосом.
Ни слова не говоря, раввин взял мешок и отдал его паше. Жестокий правитель бросил взгляд на мешок и стал белее мела. Это был его собственный мешок!
— Как это попало к вам в руки? — спросил он с дрожью в голосе.
Но он не дождался ответа. Вспомнив свой сон прошлой ночью, он вдруг начал терять сознание. Паше принесли стул, и он сел. Через несколько минут он проговорил словно не своим голосом:
5
На иврите это звучит как «послать пидьон». Тем не менее это выражение происходит не от ивритского слова «пидьон», которое обозначает некий денежный выкуп, а от слова «педир» — на еврейско-испанском языке «просить, требовать». Игра слов еще более усиливается из-за того, что на иврите «выкуп пленных» звучит как «пидьон швуим».