Хаим-Йосл похоронил отца по всем правилам. Через тридцать дней траура он вернулся к делам.
Йосл был человеком очень умным и добился успехов в своем деле. Он стал доверенным состоятельного помещика Казимира Вишневецкого. Йосл всегда с льстил пану, и тот был им доволен. Йосл шел от успеха к успеху2 и стал чрезвычайно состоятельным.
Но в душе он задавался вопросом о словах, которые сказал ему отец перед смертью, и не понимал, что тот имел в виду.
Много воды утекло в реке Висле. Город Ломжа процветал, и, как подобает богачу, Йослу сосватали красивую и благочестивую жену.
Наш Йосл жил счастливо, в достатке и души не чаял в своей жене, ведь не было никого красивее и благочестивее ее.
Она была настолько благочестива, что вместо одного платка носила два. А когда она шла в синагогу и навстречу попадались нарядно и элегантно одетые мужчины, она смотрела лишь себе под ноги.
Однажды случилось так, что Йосл, уезжавший в соседний город, вернулся домой в тот же день, хотя должен был там и переночевать.
Он потихоньку открыл дверь, держа в руке бриллиант, который купил для своей жены. Потом прошел в спальню. Что он там увидел?!
О, горе! Он увидел свою жену, лежащую в объятьях незнакомца.
Тут он вспомнил, что говорил его покойный отец: «Не стоит слишком доверять благочестивцу». Зарыдал он, порвал свою одежду и убежал из дома, а на душе у него было черным-черно от разочарования и горя. Куда ему было идти?
— Что же мне делать? — причитал он с горечью.
Сел Йосл на скамью и сидел, рыдая и причитая, пока от усталости не погрузился в сон.
Той ночью воры вломились в дом губернатора и забрали все, что смогли найти, даже бриллианты, не оставив ничего.
Ночью же в полиции Ломжи поднялся шум. Все силы были подняты. Как такое возможно? Ограбление в доме его превосходительства губернатора! Обыскали весь город, перебудили всех жителей. Ворвались полицейские и в парк, где спал, похрапывая, наш приятель Йосл. Во сне к нему явился отец и сказал:
— Не забывай, о чем я сказал — не слишком доверяй благочестивцам!
Он вмиг проснулся. Полиция, не теряя времени даром, решила, что он и есть вор. Они поймали вора!
Без проволочек его схватили, надели наручники и повели прямиком к его превосходительству губернатору.
Губернатор был в ярости, что кто-то осмелился его ограбить. Он посмотрел на связанного и трясущегося еврея и отдал приказ тотчас же его повесить. Чтобы он никогда больше не крал.
Вскоре была готова виселица. Вместо ребе привели священника. Йосл посмотрел на него. Священник не колебался. Громким голосом он затянул «Отче наш» и другие молитвы за упокой души всех повешенных. Священник знал свое дело и пел без запинки.
Но Йослу было известно, что тот негодяй, сластолюбец и торговец краденым.
Священник радовался. Сейчас повесят еще одного еврея. Его переполнял восторг.
Священник продолжал громко петь, а мрачный еврей шел позади в кандалах, со связанными руками.
Добрались до места, и Йосла повели на виселицу. Губернатор и все горожане собрались там. Солдаты уже били в барабаны.
Все шло как положено. Палач с маской на лице готовился накинуть петлю ему на шею.
Йосл, знавший русский, крикнул:
— Дайте мне кое-что сказать!
Все посмотрели на его превосходительство губернатора. Тот колебался. Ему хотелось спать, но он позволил Йослу высказаться.
— Я не вор! — воскликнул тот. — Вор — священник!
Все пришли в недоумение и заволновались.
Но губернатор, который был человеком чести, сказал, что требуется обыскать дом священника.
В доме священника нашлось все краденое. Бриллианты и все прочее принесли губернатору, а священника повесили.
Йосла отпустили, и он отправился домой. По пути он признал, что его отец был прав. Не стоит слишком доверять благочестивцам.
Шломо Ротштейн услышал историю от своей бабки и рассказал ее Мордехаю Зехави в 1985 г. в Иерусалиме.
Культурный, исторический и литературный контекст
Данная сказка входит в два повествовательных цикла: рассказы о добрых советах и женоненавистнические сказки. Анализ историй о добрых советах см. в комментарии к сказке ИФА 3576 (т. 1, № 38). Анализ женоненавистнических сказок в еврейской традиции см. в комментарии к сказке ИФА 16395 (т. 1, № 35).
Большая часть доступных версий представлена назидательными рассказами, которые утверждают моральные ценности и опираются на моральные устои общины, а не на историческую реальность. В данном случае, напротив, рассказчик локализует события, связывая их с городом Ломжа, близ Белостока в Польше. Кроме того, рассказ построен вокруг исторической личности — известного местного аристократа, который, вероятно, являлся потомком Иеремии Вишневецкого (1612–1651), полонизированного русского князя, бывшего одним из наиболее влиятельных магнатов Речи Посполитой в XVII в. Вишневецкому принадлежало обширнейшее поместье на Украине на Днепре. Он защищал евреев, живущих в его владениях, от отрядов казаков под предводительством Хмельницкого в 1648–1651 гг. (дополнительно о казачьих нападениях см. в комментарии к сказке ИФА 3892, наст. т., № 21). Такое отклонение от стандартной печатной версии предполагает, что сказка восходит к некой истории, имевшей хождение в устной традиции.