— Отец Иаков! Как согрешил я и в чем мой грех? Почему ты не приходишь?
Тут вдруг ребе показалось, что кто-то зашел в сукку. Он услышал голос:
— Я — праотец Иаков, но мое имя также Израиль. Где сыны мои? Отчего здесь нет никого из сынов Израиля, с которыми бы я сидел вместе?
Тогда ребе понял, что согрешил, уйдя в уединение и не принимая евреев, приходивших излить душу, рассказать о своих бедах, получить его благословение и слова утешения и воодушевления.
После праздника Сукес ребе снова стал принимать всех евреев, как раньше.
Рассказано Ицхаком Чепликом из России Малке Коген в 1973 г. в Тель-Авиве.
Культурный, исторический и литературный контекст
Ребе
Ребе Пинхасл бен Авром-Аба Шапиро из Кореца (1726–1791) был одним из ранних последователей Бешта. Он был родом из Шклова (Белоруссия) и позднее переехал в Корец (Волынь), вступил в споры с последователями ребе Дов-Бера, магида из Межиричей (1704–1772), и оставил город приблизительно в 1770 г., отправившись вначале в Острог, а затем в Шепетовку. В его время город процветал, во многом благодаря его присутствию. Согласно легендам, ребе Пинхасл был одним из ранних хасидских лидеров, непосредственно общавшихся с Бештом. Он следовал наставлениям Янкева-Йойсефа (Якова-Йосефа) из Полонного (ум. 1782) и изучал еврейский мистицизм. Авром-Иегошуа Гешел исследовал его учение и связи с другими хасидскими лидерами.
Гешел тем не менее не указывает на конфликт ребе Пинхасла с общиной, который мог служить исторической основой данной сказки, впервые появившейся в печати в 1930 г. [1] История описывает влияние хасидского двора на общину в художественной, а не исторической манере. Как место паломничества страждущих исцеления, знаний или вдохновения, двор обеспечивал экономическое процветание городу и одновременно был самостоятельным учреждением с собственной экономикой.
Вера в ушпизин, семерых библейских персонажей, незримо появляющихся в сукке, находится в центре повествования. Хотя арамейский термин ушпизин используется в Тосефте (Маасер-Шени 1:13) во фразе «ба'алей ушпизин» (хозяева гостиницы), впервые для обозначения таинственных посетителей праздника в сукке он появляется в книге «Зохар» (конец XIII в.). По своим коннотациям термин схож с латинским hospes, что значит «гости, посетители, незнакомцы», хотя его использование в еврейской традиции строго регламентировано.
Тема ушпизин представляет собой вариацию мотива V235 «Смертного посещает ангел», который встречается в иудео-христианской традиции, однако в еврейской традиции она аналогична вере в появление Илии как в религиозно-мистическое видение, даруемое людям.
Появление ушпизин связано с конкретным местом и временем — во время праздника Сукес в сукке (аналогично появлению Илии на седере в первый вечер Песаха), — но появление Илии происходит внезапно, хотя оно и ожидаемо.
Деяния, которые вознаграждаются присутствием библейского персонажа в настоящей сказке, а также в первых письменных свидетельствах данного образа и обычая, скорее этические, чем религиозные, и связаны с благотворительным актом угощения неимущих. Как уже упоминалось, данный обычай существовал ко времени написания «Зохара»; но, согласно Халамишу, идея помощи бедным возникла ранее [2].
Маймонид (1135–1204) уже предполагал, что приглашение бедняков и доброе обращение с ними во время праздника — не только в Сукес — имеет духовное значение для надлежащего празднования. Он описывает либо установленный обычай, либо идеал поведения: «Когда человек пьет и ест, ему следует накормить странника, сироту и вдову, а также прочих обездоленных. Но если он закрывает свои ворота и ест и пьет со своей семьей и не подает еду нищим и обездоленным, его празднование не будет празднованием мицвы, но лишь его желудка» (Мишне Тора, Гилхот Йом Тов, 6:18).
В «Зохаре» это идеальное этическое поведение получает мистический оттенок:
Обратите внимание, что, когда человек сидит в тени веры, Шхина расправляет свои крылья над ним сверху и появляются Авраам и пятеро других праведников. Р. Абба сказал: «Авраам и пятеро праведников и Давид с ними. И написано: “В кущах пусть пребывают семь дней”, как бы говоря: “В кущах семь дней пребывайте”, и человек должен радоваться каждый день праздника с теми гостями, которые с ним». Р. Абба также указывает, что вначале говорится «пусть пребывают», а затем — «пребывайте». В первом случае речь о гостях, и соответственно рабби Хамнуна Старый, когда заходит в кущу, останавливается в дверях и говорит: «Пригласим же гостей и накроем стол», и он становится и приветствует их, говоря: «В кущах пребывайте, семь дней. Садитесь, высочайшие гости, садитесь: садитесь, гости веры, садитесь». Затем он возводит руки в радости и говорит: «Благодарная наша доля, благодарная доля Израиля, ибо написано: “Ибо доля Господа — народ его”», и затем он садится. Второе «пребывайте» относится к людям; ибо он, кому уготованы доля в святой земле и люди, сидит в тени веры и принимает гостей, чтобы радоваться в сем мире и грядущем. Он также должен радовать нищих, ибо доля тех гостей, которых он приглашает, должна отойти нищим (Эмор [Лев.], 103Ь-104а, 5:135–136).