— Съешь прежде, чем тебя съедят гости, — сказали они, открыли дверь, и купец увидел громадного медведя.
От страха купец потерял сознание.
Когда он пришел в себя, кругом было темно, только звезды сияли в высоком окне. Постепенно он вспомнил, что с ним приключилось. «Все потому, что я не съел мелаве малка, как обычно, — подумал купец. — Господь наказал меня».
Он стал причитать и внезапно проголодался. Он протянул руку и обнаружил корзину, но тут его снова одолел ужас, и он почти потерял сознание, услышав рядом рычание медведя. Купец старался не шевелиться. В конце концов голод пересилил страх, и он снова нашарил корзину и вытащил бутылку вина. Со слезами на глазах приглушенным голосом он начал читать гавдалу: «Узри, Господь — мое спасение; я буду верить и не буду бояться»2. Пока он читал остальные стихи, а за ними благословение на вино, специи и свечи, он слышал рычание медведя. Он так боялся, что чуть не пролил вино, когда пил.
Он знал, что медведь близко.
— В Твою руку предаю дух мой3,— сказал купец и приготовился умереть, зная, что медведь прямо за ним.
Но вдруг купец понял, что медведь остановился. Он снова дотянулся до корзины: взял халу, благословил хлеб и бросил ломоть медведю. Медведь схватил ломоть халы и проглотил его. Тогда купец вынул рыбу, взял себе небольшой кусочек, а остальное кинул медведю, который быстро поймал брошенное и съел. «Если отдам ему всю еду, — подумал купец, — он оставит меня в покое». Так он и поступил. Он брал лишь небольшой кусочек от всего, а остальное отдавал, уверенный в том, что медведь все это съест и не причинит ему вреда.
Так прошло несколько часов. Увидев через окно, что почти рассвело, купец подумал о побеге. Он нашел дверь, которая была не заперта. Воры полагались на медведя.
Купец оставил дом и услышал, что медведь следует за ним. Он испугался, но, прочтя предсмертную исповедь, уже ни о чем не заботился. Тем временем окончательно наступил день, купец стал искать свою лошадь и повозку, а медведь продолжал следовать за ним.
Купец нашел живую лошадь рядом с мертвой. Он распряг мертвую лошадь и вывел вторую лошадь, запряженную в повозку, обратно на дорогу. На дороге купец забрался в повозку, чтобы вернуться в город. Он обернулся — за ним бежал медведь. Не успел он добраться до города, как медведь запрыгнул в повозку. Купец был уверен, что смерть его пришла.
Но тут он услышал, что медведь ревет от боли. Остановив лошадь, он уловил шепот медведя. Внезапно купец понял, что тот говорит по-еврейски.
— Я еврейская душа, — сказал медведь. — Я умерла много лет тому назад, но вернулась на землю, чтобы исполнить одну заповедь, которую не исполнила при жизни, заповедь мелаве малка. Теперь заповедь выполнена, пусть и в теле медведя, и я возвращаюсь в место своего упокоения на небесах. Прошу, умоляю, похорони меня по еврейскому обычаю.
Тут медведь умолк, повалился навзничь и умер прямо в повозке.
Купец вернулся в город без спешки. Рассказав жене обо всех происшествиях, он отправился в похоронное братство и добился, чтобы медведя похоронили в подходящем месте. После того случая он стал еще более щепетилен в соблюдении заповеди мелаве малка.
Записано Лаковом Авицуком от своей сестры, Малки Леви, в 1962 г. в мошаве Аругот на юге Приморской равнины, Израиль. Леви слышала эту историю от отца, Давида Ицковича.
Культурный, исторический и литературный контекст
Ритуалы окончания субботы
В настоящей сказке рассказчик обращает внимание на строгое соблюдение купцом трех ритуалов, исполняемых при завершении субботы: шалесудес (третья трапеза субботы), гавдала (разделение субботы и будней) и мелаве малка (проводы Царицы Субботы, то есть завершающая трапеза). Появление этих ритуалов прослеживается с периода Талмуда и мидрашей.
Традиционные источники того времени, а также средневековые и современные авторы подтверждают и поясняют значение каждого ритуала.
Шалесудес
В поздней Античности евреи в Палестине, по-видимому, ели дважды в день, тогда как у правящих римлян было четыре трапезы: завтрак, обед, полдник и ужин. В свете вышесказанного возможно рассмотреть значение спора мудрецов и рабби Хидки, таная II в.н. э., описанного в Вавилонском Талмуде: