— Теперь моя душа спокойна: когда я умру, вам не придется беспокоиться и спорить из-за имущества. После моей смерти вы не станете ссориться из-за моей собственности, лишая меня покоя в могиле. Так моя душа найдет покой в мире грядущем.
Не стоит думать, что Борух-плотник отдал всю собственность потомкам, ничего не оставив себе. Борух-плотник приберег кое-что и для себя. Он оставил себе долю, равную доле каждого наследника — так, чтобы он и его жена имели средства на остаток жизни. Он оставил небольшой дом, в котором жил и в котором находилась его мастерская. Он сказал:
— Я оставил себе часть имущества, равную части каждого из вас.
После того Борух-плотник успокоился за свою собственность, зная, что после его смерти из-за нее споров не будет, и продолжал работать плотником. Несмотря на возраст, он был здоров — Борух-плотник никогда в жизни не болел — и по-прежнему работал и обеспечивал себя и жену.
Каждое утро он шел в синагогу на первый утренний миньян. Когда служба заканчивалась, он возвращался из синагоги, неся свои талес и тфилн. Вернувшись, он убирал талес и тфилн на место и начинал работать. Так он поступал всю жизнь с двенадцати лет, когда впервые попал в мастерскую.
И вдруг Борух-плотник заболел. Теперь он неподвижно лежал сутки напролет.
Борух-плотник слег с гриппом. Его дети привели к нему первоклассного врача, чтобы тот осмотрел их отца. Врач выписал ему лекарство, и Борух выздоровел. Он оправился от болезни, но больше уже не мог работать. Дети приносили ему все самое лучшее. Так Борух и жил со своей старой женой, пока она вдруг не умерла от давней болезни. После смерти жены Борух-плотник остался в своем доме в полном одиночестве. Дочери и сыновья просили отца переехать к ним.
Так как выбора не было, Борух-плотник, оставшийся один, отправился жить к своему старшему сыну и есть за его столом. Борух-плотник горько рыдал, оставляя свой дом, где он прожил всю жизнь с женой и семьей в покое и радости. Здесь он вырастил сыновей и дочерей, женил их, здесь праздновал праздники и радостные события в кругу семьи. Но теперь он покидал этот дом, и ему ничего не оставалось, кроме как идти жить к сыну.
Со слезами Борух-плотник вышел из дома, взяв талес и тфилн, и направился к старшему сыну. Семья сына встретила его по-доброму. Жена сына была рада свекру. Она с радостью приняла его, готовила для него еду и следила, чтобы он ни в чем не нуждался. Все шло хорошо — вот только что бы старик ни брал в руки, все падало и ломалось. Стоило ему взять чашку или тарелку, его руки начинали трястись, посуда падала и билась.
Тогда его старший сын решил сделать для него деревянную посуду. Он изготовил ее и принес домой. Довольный собой, он сказал жене:
— Теперь уж старик не разобьет тарелку.
Старика оскорбила трапеза с простой и грубой деревянной посудой. В середине трапезы он встал из-за стола и ушел в свою комнату. Опустился на постель и горько зарыдал.
— В какое жалкое состояние я впал, — сказал он себе. — Лучше бы мне умереть, чем жить в таком позоре и унижении.
Между тем сын Боруха-плотника пришел из мастерской (он унаследовал отцовское ремесло) на обед.
— Как старик? — спросил он у жены. — Понравилось ему есть из деревянной посуды?
— Понравилось, — сказала жена. — Он только что поел и ничего не сломал.
Берл, старший сын плотника, пообедал и вернулся в мастерскую, чтобы продолжить работу. И тут вдруг увидел своего старшего сына, который вместе со своими братьями и сестрами делал деревянные тарелки и чашки.
— Что вы делаете? — спросил он у них удивленно.
— Делаем деревянные тарелки и чашки, — ответили они отцу, — чтобы, когда ты тоже состаришься или заболеешь и твои руки будут трястись, ты тоже ел из деревянной посуды!
Рассказано Нафтали Бернштейном из Польши Пинхасу Гуттерману в октябре 1961 г. в Тель-Авиве.
Культурный, исторический и литературный контекст
В своей системе классификации народных рассказов Аарне и Томпсон выделяют два фольклорных сюжета: 980А «Половина ковра» и 980В «Деревянная плошка для старика», — но считают их взаимосвязанными [1]. Конечно, обе формы «оскорбления деда» имеют свое повествовательно-логическое развитие, но их можно рассматривать как взаимозаменяемые оскорбления. В новой редакции Утер группирует подтипы А-С в единый фольклорный сюжет 980 «Неблагодарный сын» [2] (ранее — «Неблагодарный сын получает упрек в виде наивных действий собственного сына»), В настоящей истории рассказчик говорит, что старик был плотником, приписывая ему профессию, связанную с деревянной посудой, которую изготовляет для него сын. Мораль истории соответствует пятой заповеди: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20:12; ср. Втор. 5:16), которая несколько раз упоминается в литературе Талмуда и мидрашей [3].