Авторы художественных произведений использовали образы попрошаек в символически-сатирических целях, а также для более резкого изображения конфликта между классами в еврейском обществе. В 1869 г. Менделе Мойхер-Сфорим1 издает «Фишке дер крумер» («Фишке Хромой») на идише; на иврите это произведение вышло в 1907 г. как «Сефер а-кабцаним» («Книга нищих»), Менделе использует сатиру, чтобы описать изнутри сложный мир попрошаек. Кроме того, как и герой в настоящей сказке, Фишка Хромой заманивается в мир попрошаек женщиной — в данном случае слепой женой.
В начале XX в. Ан-ский включил попрошаек в народно-мистическую драму «Дибук» и изобразил их вытесненными на край жизни еврейской общины.
В противовес нормативной и литературной точкам зрения, настоящая сказка представляет попрошаек с их собственной позиции, без критики или высмеивания. Комментарий портного парадоксальноироничен, и сатира если и возникает, то она направлена на портного, а не на попрошайку. Ирония обычно считается типичной для еврейского юмора. Фактически ирония — древний вид дискурса, до сих пор сохранившийся во многих обществах. Хотя в Библии можно рассмотреть иронию (что наглядно показано Гудом [3]), ее использование в речи и для описания общественных ситуаций не является исключительно и типично еврейским.
Термин «ирония» сам по себе происходит от греческого eironeia и используется в устной и письменной традиции многих культур. В литературной критике ирония является центральным понятием, в отношении которого проводятся теоретические и общие исследования.
Ирония как сложная, многослойная идея представляет собой, по краткой формулировке Нокса, «конфликт двух значений, имеющий специфическую парадоксальную структуру: изначально одно значение, видимость, подается как очевидная истина, но когда по мере углубления или с течением времени открывается контекст данного значения, неожиданно обнаруживается конфликтное значение — реальность» [4]. Это общая модель взаимоотношений, которая допускает модификации и уточнения. В настоящей сказке ирония носит универсальный характер, обращая нравоучение в юмор, что редко для еврейской повествовательной традиции.
1 Band, А. J. ed. and trans. Nahman of Bratslav: The Tales (New York: Paulist Press, 1978), 251–282, 321–324.
2 Dan, J. The Hasidic Story — Its History and Development (ивр.) (Jerusalem: Keter, 1975), 144–171; Dan, J. Rabbi Nahman's Third Beggar // History and Literature: New Readings of Jewish Texts in Honor of Arnold J. Band (Ed. W. Cutter and D.C. Jacobson. Providence, RI: Brown Judaic Studies, 2002), 41–54.
3 Good, E. M. Irony in the Old Testament (Philadelphia: Westminster Press, 1965).
4 Knox, Irony // Dictionary of the History of Ideas 2:626,1973.
36
МУДРОСТЬ БЕДНЯКА ПРЕНЕБРЕГАЕТСЯ
В Средние века жил великий поэт Авраам Ибн Эзра, который был чудовищно беден. У него ничего не было, кроме пожитков и мешка, с которым он бродил по свету. Всю жизнь Ибн Эзру озадачивал стих «Мудрость бедняка пренебрегается»1. «Почему мудрость бедняка пренебрегается? — спрашивал он себя. — Почему царь Соломон так сказал?» И он не находил ответа на свой вопрос, пока не произошло следующее происшествие.
Однажды, странствуя из города в город через горы и равнины, он увидел человека, так же как и он бредущего с котомкой за плечами. Разница была лишь в том, что у встречного было два мешка, связанных вместе: один на спине, другой спереди.
Ибн Эзра пошел с ним. По дороге он спросил:
— Кто ты?
— Я богатый человек, — ответил тот, — из дальних мест. Я продал свою собственность и все, что мне принадлежало, и на все деньги купил драгоценные камни. Эти камни я несу в мешке за спиной. Мешок спереди полон булыжников того же веса, что и драгоценные камни.
— Для чего? — спросил Ибн Эзра.
— Чтобы вес был равномерным и мешок с драгоценными камнями не давил на спину.
Ибн Эзра сказал ему:
— Почему бы тебе не разделить драгоценности на равные части? Половину неси спереди, половину сзади: вес с обеих сторон будет равным, но ноша станет легче.
— И верно! — воскликнул богач. — Как же я сам не додумался? Но скажи мне, сам ты беден или богат?
— Беднее бедного! Беднее меня никого нет! — ответил Ибн Эзра.
— От своих предков я научен никогда не следовать советам бедняка, — сказал богатый человек.
Ибн Эзра был удивлен таким ответом, но промолчал. Они продолжили вместе путь и, наконец, достигли портового города. Они спустились к побережью и нашли корабль. Оба решили плыть в заморскую страну. Богач заплатил за себя, а Ибн Эзра, который был ужасно беден, устроился гребцом.