— Быть может, ты совершил что-то плохое по отношению к евреям?
— Да, матушка, — ответил султан, — я действительно предпринял кое-что по отношению к евреям, но в этом нет ничего плохого. Среди них есть особая секта, которая ест мацу с мусульманской кровью, и потому я приказал «искоренить зло»5.
Услышав это, мать султана поняла, что еврей не лгал, и тогда она открыла сыну всю правду о еврее и его сне и напомнила о привилегии, которую имел отец того еврея, а также о том, что именно он спас прошлому султану жизнь. Султан прислушался к словам матери и приказал позвать еврея.
Еврей упал ему в ноги и пересказал заново свой сон. Он умолял султана исполнить все, что говорил ему во сне отец, и отправить отряд воинов к великому визирю, чтобы выяснить, действительно ли ют только притворяется мусульманином. Султан сделал так, как просил еврей, и отправил своих людей к визирю. Добравшись до дома визиря и разбудив его, обнаружили у него на шее крест. Воспылав огнем веры, воины убили его прямо на месте. Это случилось в тот момент, когда р. Исраэль Баал Шем Тов громко прочел «Он, лишь Он чудеса великие творит, милость Его навек»6. И указ был отменен.
На следующий день — а это был первый день Песаха — во время синагогальной службы сын виноторговца рассказал общине о чудесном спасении. «В каждом поколении есть те, кто восстают против нас, чтобы уничтожить нас, но Святой, Благословен Он, всегда спасает нас от их рук»7. Пусть Бог положит конец нашим страданиям и приблизит освобождение, аминь.
Рассказано Йосефом бен Авраамом Abu Реувену Наана в 1975 г. в Цфате.
Культурный, исторический и литературный контекст
Рассказчик вплетает сюжет о кровавом навете в историю о пребывании Бешта (р. Исраэль бен Элиезер, также известен как Баал Шем Тов, сокращенно Бешт) в Константинополе. Обе составляющие истории имеют исторически достоверное ядро, приукрашенное, однако, фантазией автора. В этом контексте следует коснуться вопроса о том, какое место устная традиция занимает в реконструировании исторических событий в принципе и событий, важных для истории хасидизма в частности. Данную сказку необходимо рассматривать с двух ракурсов: с исторической точки зрения и с точки зрения ее литературной истории. Хотя эти два аспекта и связаны между собой, но все же представляют два разных измерения этой нарративной традиции. Если исторический анализ устанавливает связи между событиями и их отражением в нарративе, то анализ с точки зрения литературной истории помещает сказку в исторический контекст.
Историчность сказки
Существует два ключевых исследования биографии Бешта — Эткеса и Росмана [1]. При имеющемся методологическом различии ни тот ни другой не упоминают путешествие Бешта в землю Израиля. Несомненно, оба автора были знакомы с данной историей, которая в хасидской традиции имеет название «Га-Несиа ге-Йедуа» («Известное путешествие»), поэтому отсутствие упоминаний об этом событии указывает на то, что они оба расценили эту историю как выдумку или, в лучшем случае, как отображение исторического факта, доказательств достоверности которого у нас нет.
Не менее выдающийся историк предыдущего поколения Бенцион Динур, наоборот, подробно исследует эту историю. Называя путешествие Бешта «крайне непонятным событием», он тем не менее разбирает его на основе версии истории, которая появляется в книге М. Фрумкина «Сефер Адат Цадиким» [2]. Динур датирует его событие 1739 или 1740 г. [3]. Однако сомнения все равно остаются: это историческое событие или более поздняя хасидская традиция? В хасидской традиции история о путешествии Бешта в землю Израиля представляется как исторический факт и становится парадигматической моделью, которая впоследствии повлияла на его правнука ребе Нахмана из Брацлава (1772–1811).
В целом исторический фон описания соответствует имеющимся свидетельствам о евреях, которые предпринимали путешествие в землю Израиля в этот исторический период.
Пути миграции в Палестину
В XVIII в. путешествие из Восточной Европы в Палестину проходило в четыре этапа: по суше на юг через Украину и Подолию к городу Галац на Дунае (Румыния), 90 миль на лодке по Дунаю от Галаца до Черного моря, 280 миль на корабле от устья Дуная до Константинополя и, наконец, 1000 миль через Средиземное море до портов Яффа и Акра. Корабли отправлялись из Константинополя дважды в год: в апреле (накануне Песаха) и в конце лета (накануне Рош га-Шана). Таким образом, место и время действия совпадают с историческими реалиями того периода.