В марте 1500 года Кабрал отправился в плавание. В состав его флотилии входили тринадцать судов, и он вез гораздо более ценные товары для обмена и торговли, чем те, что были у да Гамы. Вскоре экспедиция миновала острова Зеленого Мыса и приблизилась к Гвинейскому заливу, где линия берега уходит на восток. Гаспар посоветовал Кабралу не забирать дальше на восток, чтобы не застрять посреди безветренного залива, и тот его послушал. В результате сильный ветер погнал корабли на запад. Вдруг впередсмотрящий закричал: «Terra!» Кабрал доплыл до восточных берегов Южной Америки.
Двумя годами ранее Колумб, плывший к югу от острова Тринидад, заметил северный берег Южной Америки, но высаживаться не стал. Увидев четыре устья реки Ориноко, впадающей в залив Пария, адмирал, который опирался одновременно на Библию и на науку эпохи Возрождения, заявил, что это четыре реки, текущие из райского сада[45].
Кабрал поплыл на север вдоль берега и нашел защищенную гавань Порту-Сегуру («безопасный порт»). Преодолев опасения, что он вторгся на земли, предназначенные, согласно договору, Испании, Кабрал установил деревянный крест и объявил открытый берег владением португальской короны. Так как дело было в воскресенье, он отслужил мессу и раздал индейцам маленькие оловянные крестики[46]. На следующий день Местре Жуан воспользовался солнцем и астролябией, чтобы определить местоположение экспедиции. Он пришел к выводу, что португальцы оказались на семнадцатом градусе южной широты, ошибившись всего на полградуса. В докладе королю (остававшемся неопубликованным пятьсот лет) Жуан привел изображение созвездия Южный Крест и соседних созвездий. Так была открыта Бразилия.
Жуан поделился результатами наблюдений и вычислений с Гаспаром. Оба конверсос, опытные мореходы, сочли, что португальцы нашли новый континент. Педру да Кабрал не разделял их уверенности. «Мы не знаем точно, — писал он, — оказались ли на острове или материке, хотя склоняемся ко второму». Кабрал спешил вернуться на первоначальный курс, поэтому уже через пять дней он отплыл на восток, к африканскому берегу. Он рассчитывал повторить путь да Гамы, обогнув континент и следуя вдоль побережья, пока не удастся поймать попутный ветер в Индию. Задача казалась простой, но неопытность капитанов привела к тому, что из-за сильных штормовых ветров шесть судов затонули и Кабрал прибыл в Индию лишь с половиной флота.
На сей раз саморин, умиротворенный более щедрыми предложениями, был настроен к иностранным гостям благосклоннее. Португальцам разрешили торговать, отвели склад для товаров и разместили людей поблизости. Дела начали налаживаться, но тут местные мусульманские торговцы сочли, что у гостей все складывается слишком уж удачно. Мусульмане подбили толпу напасть на квартал португальцев, разграбить склад и убить моряков. Саморин знал о готовящемся погроме, но не предпринял ничего, чтобы его предотвратить и защитить португальцев. Тогда Гаспар, бывший начальник флота саморина, посоветовал Кабралу, не мешкая, нанести ответный удар. Следуя совету, Кабрал «приказал захватить десять мусульманских судов в порту и убить всех, кто был на борту. Выполняя приказ, мы убили 500 человек и захватили еще 20–30, которые прятались в трюмах… На одном из судов были три слона, мы убили и съели их, суда разгрузили и сожгли, а на следующий день обстреляли город из пушек. Таким образом, мы убили бессчетное количество людей и причинили много ущерба»[47].
Из этого свидетельства видно, что характер путешественника в те времена не слишком отличался от темперамента конкистадора. Если не удавалось добиться желаемого мирным путем, прибегали к политике устрашения. Кабрал проплыл тысячи миль ради пряностей, шелка и драгоценностей и не собирался терпеть неудачу из-за высокомерных владык или враждебного населения. Ну а слоновье мясо вполне годилось для того, чтобы накормить голодных моряков. После разгрома Калькутты Гаспар предложил отправиться на юг, в Кочин, так как кочинский раджа ненавидел саморина Калькутты. Еврей-изменник указал путь, и вскоре Кабрал подписал с раджой Кочина договор, заложивший основы португальской торговой империи. В послании, начертанном железным стилом на пальмовом листе, раджа написал королю Мануэлю: «Моя страна богата корицей, перцем, имбирем и гвоздикой. В обмен прошу у тебя золото, серебро, кораллы и пурпурные ткани»[48]. Кабрал отплыл, заполнив трюмы перцем, корицей, выделанным хлопком, шелками и благовониями[49].
45
J. M. Cohen, ed. and trans.,
46
Wright,
47
Wright,
48
K. G. Jayne,