Таким образом, всё революционное мировоззрение исходит из сугубо враждебного национализму гуманистического пантеизма.
Замешанных на пантеизме демократических взглядов придерживаются рядящиеся в одежды, патриотов-имперцев евразийцы, считающие СССР государственным продолжением Российской Империи. Так, Сергей Бабурин зовёт русским политическим идеалом «самодержавие народа, вверяющего свою судьбу мудрому вождю». Такие концепции полного отрицания значения монархической идеи глубоко враждебны русской политической мысли. Бабурин объявляет: «Ильин был глубинно неправ, безоговорочно заявляя, что Советский Союз – не Россия». На деле правой никогда не являлась глупая фантазия Бабурина, будто «русское народное самодержавие» – «модель демократии» [С.Н. Бабурин «Новая русская империя» М.: Алгоритм, 2013, с.48, 61].
Никакого вверения народной власти Монарху никогда не происходило, ибо власть народу никогда не принадлежала и никакого момента передачи власти “вождю” не наступало. Русское Самодержавие может быть только Монархией, потому Бабурин ставит себя вне русской идеи ради принадлежности к идее советской и к таким пантеистам как Соловьёв, Вернадский, Циолковский, чьи обоснования несовместимы с Тихомировым, Ильиным, Солоневичем.
Революция основывалась на радикально полярной альтернативе религиозно-философским основам русской культуры: революция была агрессивной подменой этих основ пантеизмом.
Обожествление человека сопровождалось беспредельно самоуверенным истребительным порывом к достижению полноты единства соответствия коммунистической идеальной безупречности. Ему сопутствовала отчаянная надежда на бессмертие путём трансгуманизма, возможного только при пантеистической философской основе, только если природа, часть которой человек, – божественный абсолют.
Идея самообожествления опасна не только как стремление к вознесению «эго», но опасна и в смысле воображения самосущной всеспособности, стремление к чему – первостепенный из соблазнов, ввергающий затем человека в удлиняющуюся последовательность заблуждений.
Националист Иван Ильин в значительнейшем своём труде постоянно указывает на самообожествление как на источник зла и заблуждений от недостатка спасительного смирения. Человеку «дано совершенствоваться, но не дано стать совершенным». «Посягающий несостоятелен самим посяганием своим: оно его обличает, низводит и указует на его место» [И.А. Ильин «Аксиомы религиозного опыта» М.: АСТ, 2002, с.493-495].
Идеология атеистического материализма, в качестве самой примитивной формы пантеизма, формирует представление о преобладающем значении зримых вещей ввиду непризнания нематериальных ценностей, существование которых нельзя доказать научно, т.е. – опять-таки материалистически.
Критики атомистической теории тысячелетия назад доказали, что нет никаких элементарных частиц, из которых могла бы состоять Вселенная, поскольку такие материальные части всегда будут продолжать раскладываться на следующие детали.
Такое отодвигание экспериментальная физика будет производить без всякого предела. Эту истину раз за разом заново переоткрывают поколения физиков. Материальные представления работают только при самом грубом упрощении, когда при разложении на химический состав человека объявляют вертикальной лужей.
Условность материализма коренится в несознании факта, что современная физика и космология, по большому счёту, это пантеистическое богословие, оперирующее условными и воображаемыми понятиями, не раскрывающими, что же представляют собой материя, энергия, сила.
Л. Фейербах, который это понимал, декларативно отрицал решительно любую философию, «ибо всякая философия теологична». Следовательно, рассуждает Страхов, «чтобы вполне отвергнуть религию, нужно непременно отвергнуть всякую философию». Поскольку, к примеру, излюбленный пантеистами закон сохранения энергии («вещества») не открывает сути материи, а лишь показывает соизмеряемость чисел, то и все материалистические теории «отодвигают вопросы, но не разрешают их» [Н.Н. Страхов «Борьба с Западом в нашей литературе» С.-Петербург, 1883, Кн.2, с.103-105, 129, 198].
Всё так, вопреки пантеистическому прочтению понятия энергии как чего-то действительного, а закона её сохранения – как центрального понятия в устройстве Вселенной, в действительности этот так называемый фундамент современной физики сводится к тому, что «энергией называется единая мера различных форм движения». Следовательно, закон сохранения энергии сводится к тавтологическому повторению: мера движения замкнутой системы остаётся величиной постоянной [«Концепции современного естествознания» Ростов н/Д.: Феникс, 2009, с.162, 169].