Есть ещё несколько авторов писем, одинаково ожидающих погрома после отъезда из Киева Императора, и никто из них не связывает угрозу насилия с монархическими организациями. Например, киевский профессор В.Н. Перетц: «ждём погрома 8-го. Говорят, грабежей не будет, будут убивать. Об этом говорят открыто лавочники, базарная толпа» [«Тайна убийства Столыпина» М.: РОССПЭН, 2011, с.670-676].
Последняя передача базарных настроений фиксирует разницу погромных мотивов в зависимости от обстоятельств: грабежи устраивают в интересах наживы под предлогом вражды к евреям, а одни убийства – в качестве кровной мести за еврейские преступления. В обоих случаях наблюдается отсутствие должной вероисповедной, монархической и националистической сознательности, недостаток которой под воздействием революционных провокаций всегда приводит к всплеску насилия.
В 1912 г. киевский монархический деятель протоиерей Ф.Н. Синькевич давал объяснения об отсутствии опасности для евреев со стороны верующих православных: «были и евреи, держащие себя вызывающе, однако ни один волос не упал с головы инородцев. И сие произошло потому, что христиане были в благоговейном молитвенном настроении, которое и являлось лучшей охраной добра и порядка, несмотря на неосторожно-вызывающее поведение евреев» [«Воинство Святого Георгия. Жизнеописания русских монархистов начала ХХ века» СПб.: Царское Дело, 2006, с.617].
Еврейские историки, писавшие исключительно про погромную агитацию, погромные прокламации, «столь же погромные номера столичных газет», игнорировали борьбу монархистов и националистов с погромными устремлениями или, в лучшем случае, объясняли предотвращение погромов решением отложить их «до осени» – хотя никакой осенью погромы в Киеве не начались [А.С. Тагер «Царская Россия и дело Бейлиса» М.: Терра, 1996, с.53-55].
Злоупотребление погромной лексикой в далёком от действительного отношения к погромам смысле стало весьма распространено. О. Павел Флоренский в переписке 15 марта 1915 г. называет «погромными» некоторые места в еврейском «Зогаре», подразумевая, что расистский и шовинистический характер отдельных высказываний в отношении неевреев может вызывать неприязнь к евреям. Речь шла о невозможности издавать весь «Зогар» «погромно» [В.В. Розанов «Литературные изгнанники. Книга вторая» М.: Республика, СПб.: Росток, 2010, с.161].
Можно заметить, что само появление таких выражений, как погромный перевод или погромное издание, говорит о фразеологической замене выбора насильственных действий чисто интеллектуальными суждениями. Погромщиками стали звать антисемитов не в качестве громил, а для обозначения совершаемого ими акта совестливого несогласия. С тем же правом погромщиками следовало обозвать всех социалистов и даже конституционалистов – противников Русского Самодержавия в теории. Но любые уклонения от терминологической точности следует осуждать и не подражать им.
В полном соответствии с объяснениями, предложенными Н.Е. Марковым в 1917 г., комитет монархических организаций в октябре 1913 г. распространял следующее предупреждение: «Принимая во внимание, что монархисты по существу исповедуемых ими начал не могут принимать участия в погромах, как являющихся недозвольным законом самосудом, Комитет монархических организаций… усердно просит монархические организации принять все меры к тому, чтобы члены этих организаций всеми доступными средствами удерживали население от погрома» [Ю.И. Кирьянов «Правые партии в России. 1911-1917» М.: РОССПЭН, 2001, с.151].
Пример с предотвращением монархистами еврейских погромов по случаю убийства министра Столыпина показывает, что до 1911 г. волны погромов вызывались вовсе не ими. Существовала иная сила, создававшая погромы вопреки усилиям монархистов к защите правопорядка.
Павел Булацель обращал внимание на незащищённость монархистов от еврейского революционного террора, по сравнению с множеством правительственных мер в защиту евреев от не состоявшихся погромов: «о, если бы всегда и ко всем заявлениям об избиениях и убийствах П.А. Столыпин был бы столь чуток, как в заявлениях о готовящихся будто бы еврейских погромах!» (апрель 1907 г.).
В период массового террора 1905-7 правительство не имело полицейских сил предотвратить все погромы, вызванные не только вооружённым, но и информационным террором евреев в отношении русских.
«Еврейские погромы вызываются исключительно неуравновешенностью и поразительною наглостью еврейских ораторов. В Великих Луках в 1905 г. евреи на базаре и на митингах повторяли ту же хвастливую гнусность, которую они имели глупость произносить во многих городах на юге России: «Мы дали вам Бога, мы дадим вам царя, мы перевоспитаем ваших детей»… Евреи не понимали, что такими словами они больше, чем даже бомбами, раздражали русских» [П.Ф. Булацель «Борьба за правду» М.: Институт русской цивилизации, 2010, с.202, 315].