Совсем иначе печатали новости либеральные газеты. «Ярославль, 21,Х. Вот уже два дня как город терроризирован толпой черносотенцев. Патриотические манифестации с портретом Государя переходят в отвратительные сцены избиения учащихся [!] и разгром еврейских магазинов и квартир». «Саратов, 20,Х. 19-го октября ночью разбиты все еврейские магазины и аптеки, сожжена до тла синагога. Много убитых и раненых» [«Русское слово» (Москва), 1905, 22 октября].
Корреспондент скрывает революционный террор и старания монархических организаций предотвратить разгром еврейской собственности. Следует провести сравнение с такими данными: «в Ярославле патриотическая манифестация столкнулась с революционной. Революционные боевики стали стрелять в безоружных, ранив четырёх русских людей. Ударили в набат, на который сбежалось большое количество горожан с камнями и кольями. К вечеру все революционеры и их сторонники попрятались, а улицы патрулировали группы патриотической общественности, занимавшиеся серьёзной воспитательной работой с интеллигенцией и евреями» [О.А. Платонов «Покушение на русское царство» М.: Алгоритм, 2005. С.258-259].
Не менее интересно получается с Саратовым, если искать дополнительные источники, разоблачающие избирательность информирования читателей сытинским «Русским словом». Становится ясна подрывная работа левой печати.
Как пишет дочь П.А. Столыпина, 19 октября в Саратове состоялся революционный митинг на театральной площади, где «призывали к немедленному свержению царя». Саратовский «городской голова Немировский скрылся в доме архиепископа. Толпа направилась громить этот дом, но остановилась перед запертыми воротами высокого каменного забора. Перед воротами стоял одиноко, как полотно бледный часовой. Правые, хотя и малочисленные в это время, быстро успели сорганизоваться и двинулись громить квартиры видных вожаков левых, которые на этот раз поспешили выставить в своих окнах иконы» [М.П. Бок «П.А. Столыпин. Воспоминания о моём отце» М.: Новости, 1992, с.148].
Революционерам едва не удалось разгромить дом владыки, но это у левых газет не выслужило упоминания, главное – сгорела синагога. Не говорится и о том, что убитые и раненые были жертвами типовой для тех дней стрельбы из револьверов в монархистов, которым приходилось на ходу вооружаться камнями и палками для борьбы с заранее подготовленными к бою террористами.
Зарвавшиеся в несуразно несоразмерной с реальностью апологии биографы Столыпина Дмитрий Табачник и Виктор Воронин в 2012 г. в серии «ЖЗЛ» совершенно превратно описали еврейский погром в Саратове, возлагая вину исключительно на ультраправых врагов Столыпина. В подобных биографиях всегда некритически воспроизводятся фантастические оценки исключительности Столыпина на политической арене, а в завершении непременно излагается поистине сумасшедший вздор относительно причастности монархистов к покушению на Столыпина в сентябре 1911 г.
Историк В.Ю. Карнишин в статье «Региональная многопартийность в Поволжье» указывает, что при оценке погрома в Саратове нельзя не учитывать, что насильственные лозунги выдвигали не одни черносотенцы. На митингах социал-демократы призывали «немедленно принять меры к уничтожению царской семьи» [«История национальных политических партий России» М.: РОССПЭН, 1997, с.336].
Преступные организации в Саратове настолько обнаглели, что требовали распустить полицию и передать полагающуюся для полиции сумму в 140 тыс. рублей прямо в руки беснующихся «боевых рабочих дружин» [«Рабочий класс в период первой российской революции 1905-1907 гг.» М.: Наука, 1981, с.170].
Такие грабительские требования выдвигали по всей стране. Совет рабочих депутатов Замоскворецкого района 10 декабря 1905 г. постановил первым делом закрыть чайные Союза Русского Народа, а вторым по очерёдности – распустить Московскую городскую думу и заставить её передать «все свои капиталы» [«Первая российская революция и самодержавие» Л.: ЛГУ, 1975, с.52].
Ограбить всю страну им не позволяло только сопротивление монархистов. После 1917 г. такой захват капиталов произойдёт, после того как информационная война и свержения Государя деморализуют монархические силы.
Людмила Новикова в силу заложенных в неё либерально-американских и еврейско-погромных предубеждений, характерных для всех изданий проеврейского «Нового литературного обозрения», в «Провинциальной контрреволюции» превратно оценивает политическую борьбу времён Манифеста 17 октября. Она ошибается и в фактических данных, написав: «местная эсеровская организация существовала, по-видимому, уже с весны 1906 г.». Заодно не могу не отметить написание второго имени Ф.К. Пуля Клинтон вместо положенного Катберт.