А ведь он сам заблаговременно замечал привнесение самими евреями повода для погромных действий в свой адрес: «у колонистов, кажется, развилась скверная привычка допускать грубость в отношении к арабам. Этого надо строго избегать», «никакого насилия». Культурность «всегда невольно подчиняет дикарей» [В. Жаботинский «Что делать» Екатеринослав, 1905, с.48].
И это за одно десятилетие до того, как сионисты начали насильственную вооружённую борьбу за Палестину. Когда к грубости и имущественным захватам добавляется насилие, погрома не избежать.
Вот почему в Российской Империи евреям запрещалось приобретать землю и существовала черта осёдлости – для взаимной безопасности.
Погромные последствия исполнения замыслов Жаботинского имелась возможность предугадать заранее. «Сионистский эксперимент напоминает мне историю государства Либерия», основанного в 1820 г. вернувшимися в Африку американскими неграми. «Вовлечение аборигенов в политическую жизнь шло трудно, между вновь прибывшим меньшинством и местными уроженцами царили недоверие и жестокость» [Ю.С. Аксельрод «Мой дед Лев Троцкий и его семья» М.: Центрполиграф, 2013, с.437].
Если бы сионисты согласились на Уганду или Мадагаскар, то собрание там евреев со всей Земли, по примеру Либерии, не прошло бы гладко и тоже могло закончиться гражданской войной, но планы раннего сионизма насчёт Восточной Африки не подходили для целей завоевания мирового господства, в то время как основание государства Израиль стало форпостом борьбы с исламистской цивилизацией – одной из последних оставшихся препятствий перед глобализмом. Иерусалим нужен был как центр планеты. Не зря даже на гербе СССР с изображением земного шара центр его оказывался отнюдь не в Москве, не ровно посреди СССР, а где-то в районе Израиля.
Точно как сами революционеры разжигали еврейские погромы в России в интересах свержения Монархии, «нaцистское уничтожение миллионов евреев было в целом ряде отношений исключительно выгодно сионистaм», – доказывает Вадим Кожинов в статье «Германский фюрер и «царь иудейский»», опубликованной в 2000 г., но написанной скорее в более раннее, ещё советское время.
Кожинов имел много предшественников в европейской литературе и среди ближневосточных политиков. Заместитель министра иностранных дел Египта озвучивал в начале 1960-х: Хитлер был жертвой сионистского заговора, «подтолкнувшего его к совершению преступлений, которые только помогли евреям достичь своей цели – создания государства Израиль».
Главнейшим из нацистов, кто занимался уничтожением евреев, был глава РСХА Рейнхард Гейдрих – он был полуевреем, как и заместитель Геринга Мильх. Евреем был и генерал-губернатор Польши Ганс Франк – на его территории была собрана большая часть евреев. Лидеры еврейских общин составляли для нацистов списки евреев и описание их собственности, собирали средства с депортированных, составляли перечни опустевших квартир и в итоге присваивали в распоряжение общинной администрации всё имущество, оставшееся от обречённых евреев. Они также проводили казни. «Окончательная чистка Берлина от евреев была произведена именно еврейской полицией». Еврейская администрация при получении от СС указания на число отправляемых на смерть сама определяла, кто туда войдёт. «За немногими исключениями, смертными списками ведала еврейская администрация» [Х. Арендт «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме» М.: Европа, 2008, с.40, 176, 177, 180, 200].
Отчёт Ханны Арендт, располагавшей всеми материалами суда над Эйхманом (который, опять-таки, разделял сионистскую идеологию и активно сотрудничал с еврейскими вожаками), вызвал бурю еврейской ненависти и преследования Арендт за близкую к героизму смелость изложения. В послесловии уязвлённые евреи сейчас пишут про «язвительные, абсолютно клеветнические высказывания», ведь «она фактически обвиняет всё европейское еврейство в соучастии в их собственном умерщвлении, она обвиняет почти всех еврейских лидеров в сотрудничестве с нацистами», что «совершенно ложно и даже чудовищно» (Эфраим Зурофф).
Однако, несмотря на злобу еврейской цензуры, исторические свидетельства указывают на справедливость чудовищных формулировок Ханны Арендт.
Даже Симон Визенталь, устроивший погоню за Эйхманом, в итоге признал концепцию «Банальности зла», что пришлось не по нраву его израильскому биографу Тому Сегеву.
А. Эйхман рассказывал следователю: «у меня не было трудностей с еврейскими политическими функционерами. Я не думаю, чтобы кто-то из них стал на меня жаловаться». В комментариях к его показаниям сообщается: «в Будапеште Эйхман завёл ту же, опробованную уже в Вене, Праге и Берлине систему – привлёк членов совета еврейской общины к выполнению своих целей» [Йохен фон Ланг «Протоколы Эйхмана. Записи допросов в Израиле» М.: Текст, 2007, с.140, 194].