И отвечал Иов Г-споду, и сказал:
«Вот, я ничтожен: что отвечу Тебе? Руку мою кладу на уста мои. Однажды говорил я, — не буду более… Я говорил (о том), чего не понимал, О чудесах (непостижимых) для меня, о которых я не ведал» (38:4, 12, 17–18; 39:26–27; 40:1–5; 42:3).Мне уже приходилось писать, что «Б-г есть Б-г, и кто такие мы, чтобы считать, будто можем понять все происходящее в этом мире? Кто создал мир, мы или Б-г? Возможно, это не тот ответ, которого мы ждали, но какого еще ответа можно было ждать? Если Б-г — это Б-г, а человек — человек, то возможен ли еще какой-либо ответ, чем тот, который был дан Иову?».
Книга Иова повествует о единственном в своем роде вызове вере — в ней сам Б-г допускает существование в мире зла. Почему? — этот вопрос занимал всех религиозных мыслителей. Евреи, пережившие Катастрофу, часто обращаются к этой книге за утешением. Однако можно ли сравнить ситуацию после Катастрофы с судьбой Иова? Б-г так и не ответил Иову, за что тот страдает; но одно то, что Иов услышал голос Б-га, доказывает ему, что Б-г существует, а значит, существует и смысл во всем, что с ним случилось. Откровения Б-га миру после Катастрофы не были столь же явственными, так что многие люди остались не только с вопросом Иова («За что?»), но и с еще более мучительным сомнением в самом существовании Б-га.
Возможно, из-за «невыгодного положения», в котором Б-г предстал в книге Иова, многие мудрецы Талмуда заявляли, что Иова никогда не существовало, а вся книга — это аллегорическое толкование проблемы теодицеи (см.).
Глава 58 Рут и Наоми
«Твой народ — мой народ и твой Б-г — мой Б-г»
(Рут, 1:16)Рут / Руфь — моавитянка, желающая принять иудаизм, — описывает сущность своего желания всего в четырех словах: Амех ами, веэло-кайих элокай — «твой народ да будет моим народом, и твой Б-г — моим Б-гом». Сегодня, 3000 лет спустя, это неразделимое слияние национальности и религии продолжает отличать иудаизм от иных конфессий.
Рут — моавитянка, а моавитяне были давними врагами Израиля. Она вышла замуж за еврея, но не приняла веры мужа при его жизни.
Когда умирает муж Рут, живший в Моаве, ее свекровь Наоми решает вернуться на свою родину в Страну Израиль. Рут сопровождает ее, неоднократно отвергая советы свекрови Наоми остаться в Моаве, вместе с родными богами, и снова выйти замуж: «Куда ты пойдешь, пойду и я, — говорит она свекрови, — где ты жить будешь — там и я… Где ты умрешь, там и я умру» (1:16–17). Дружба этих двух женщин — такой же библейский эталон дружбы, как и дружба Давида с Йонатаном.
Когда женщины прибывают в Страну Израиля, Наоми помогает Рут выйти замуж за своего двоюродного брата Боаза. Потомком в третьем поколении от этого брака станет Давид (4:17), будущий царь Израиля и предок Машиаха.
Книга Рут отрезвляла тех, кто преувеличивал националистический аспект иудаизма. Едва ли шовинист согласится исповедовать религию, которая возводит генеалогические корни своего Машиаха к женщине-иноверке, довольно поздно принявшей иудаизм.
Глава 59 Екклесиаст / Когелет
«Суета сует, все суета»
(Когелет, 1:2)Каждый год на Сукот, когда в синагоге читается книга Екклесиаста (Когелет), мой глубоко верующий отец сетовал на ее включение в службу: «Это очень нееврейская книга!» «Странная жалоба, — думал я, — как можно говорить такое о библейской книге». Со временем, однако, я стал все больше понимать своего отца. Когелет столь безгранично пессимистичен, что многие мудрецы действительно выступали против включения этой книги в Библию. Включили ее по двум причинам: из-за убежденности, что автор — царь Шломо, и из-за заключительных стихов, которые идут в противоречие с риторикой остальной книги: «Послушаем всему заключение: Б-га бойся и соблюдай Его заветы, потому что в этом — вся (суть) человека» (12:13).
Когелет — одна из трех книг, которые еврейская традиция приписывает жившему в X в. до н. э. царю Шломо. Считают, что полную романтической чувственности Песнь песней он написал еще молодым человеком, мудрые и рассудительные Притчи (Мишлей) — в среднем возрасте, а мрачный Когелет — в старости.