Выбрать главу

Во время осады Иерусалима в 70 г., чтобы не допустить сдачи его жителей римлянам, предводители еврейского восстания запретили под страхом смерти покидать Иерусалим. Раби Йоханан решил оставить осажденный город: он понял, что Рим скоро победит восставших и разрушит Иерусалим и даже Храм, тем самым поставив под угрозу само существование иудаизма. Он послал за своим племянником Абой Сикрой, одним из руководителей восстания, и сказал: «Найди для меня способ покинуть город. Может быть, мне удастся спасти хоть что-нибудь».

Аба Сикра ответил: «Притворись больным, пусть тебя навестят и увидят. Возьми что-нибудь с дурным запахом, пусть этот запах хорошенько распространится, и тогда люди подтвердят, что ты умер. Затем пусть (два) твоих ученика вынесут тебя, но больше никто».

Он провел всю эту операцию. Раби Элиэзер и раби Йегошуа несли носилки, Аба Сикра шел впереди. Когда они подошли к городским воротам, стража спросила: «Что это?» Они ответили: «Мертвец. Вы знаете, что покойника нельзя оставлять в Иерусалиме». (Стража) хотела проткнуть его, чтобы убедиться, что это труп. Аба Сикра сказал им: «Римляне (услышат об этом и) скажут: «Они проткнули собственного учителя…» (Стража) открыла ворота, и группа вышла. Раби Йоханана принесли на кладбище за стенами города, оставили там и вернулись. Он пошел в лагерь (римского военачальника) Веспасиана.

Обрадовавшись сдаче столь влиятельного еврейского лидера — который к тому же предсказал ему, что он станет цезарем, — Веспасиан сказал Йоханану: «Ты можешь выдвинуть одну просьбу, и я ее выполню».

«Дай мне Явнэ и его ученых», — сказал он Веспасиану: другими словами, попросил разрешить ему основать йешиву в городке Явнэ. Веспасиан согласился.

Эта история — одна из нескольких, подтверждающих сильные сомнения раби Йоханана в целесообразности восстаний против Рима. Он обладал здравым смыслом и с самого начала мятежей понял, что они обречены. Это должно было огорчать его, особенно при виде массы евреев, увлеченных мессианской лихорадкой и наивно веривших, что Б-г вмешается, чтобы свести на нет военное превосходство римлян. Раби Йоханан не позволял такому мистическому воззрению влиять на решения, касавшиеся жизни и смерти. Он однажды дал совет: «Если ты держишь саженец в руках, а тебе вдруг говорят, что явился Машиах, сначала посади саженец, а затем только иди и встречай Машиаха».

Когда сокрушительное поражение стало явью, Иерусалим и Храм были разрушены, многие евреи впали в глубочайшую депрессию, уверенные, что Б-г покинул их (см. «Ирмеягу»), но не раби Йоханан: он был слишком занят устройством нового центра еврейской жизни в Явнэ. Когда ученик выразил отчаяние по поводу разрушения Храма, ведь теперь стало невозможным приносить жертвы и искупать грехи, раби Йоханан успокоил его: «Сын мой, не печалься. Мы совершим другое покаяние, не менее сильное… дела любви-добра3 как говорит Б-г: «Ибо благочестия хочу Я, а не жертвоприношений» (Гошеа, 6:6).

Йешива в Явнэ вскоре стала достойной преемницей иерусалимского Сангедрина. Ее важнейшая заслуга — создание модели такого иудаизма, который мог продолжать существование без Храма, без жертвоприношений и без государства.

Глава 76 Разрушение Второго Храма (70 г. н. э.)

С точки зрения чисто физического страдания насилия и казни периода разрушения Второго Храма вряд ли были наихудшим злом, обрушившимся на евреев во время Великого восстания. Однако для еврейского духа это было именно так. До сего дня, когда евреи говорят о трагедии неудачного восстания против Рима, они обычно вспоминают грехи всего исторического периода до разрушения Второго Храма.

Разрушение Храма произошло очень быстро. Девятого ава (день, в который до сих пор соблюдается пост), летом 70 г. римские солдаты подожгли факелами Храм, начался страшный пожар. К тому времени, когда его погасили, все, что осталось от самой важной святыни иудаизма, — это внешняя стена западной стороны Храмовой горы. Ее остатки с тех пор зовутся Западной стеной (Гакотель гамаарави); по сей день это священное для евреев место.

Падение Храма более, чем любая другая потеря, явилось свидетельством окончательного поражения восстания. Талмуд говорит о евреях, которые погрузились в отчаяние, стали аскетами, отказались от мяса и вина. Раби Иегошуа разговорился с ними и сказал им: «Дети мои, почему вы не едите мяса и не пьете вина?» Они ответили: «Есть ли нам мясо, которое раньше приносилось в жертву на алтарь, теперь, когда алтаря больше нет? Пить ли нам вино, которое употреблялось для возлияний на алтарь, а теперь нет?» Он сказал им: «Если это так, то мы не должны есть и хлеб, ибо хлебные приношения тоже прекратились». Они сказали: «(Это правильно и) мы обойдемся плодами». — «Мы не должны есть и плоды, — сказал он, — ибо уже больше нет приношений первых плодов урожая». Аскеты ответили, что они обойдутся другими плодами. Раби Иегошуа сказал: «Но нам не следует пить и воду, ибо уже больше нет ритуала возлияния воды». На это у них не было ответа, после чего прагматичный раби Иегошуа посоветовал им: «Дети мои, слушайте меня. Просто не скорбеть невозможно, потому что удар обрушился. Скорбеть слишком много тоже невозможно, ибо мы не можем возлагать на общину тяготы, которых не все смогут выдержать». Поэтому он предложил евреям три способа скорбеть по поводу разрушения Храма: «Человек может оштукатурить дом, но он должен оставить части и неоштукатуренные… Человек может приготовить роскошный обед, но может не подать одно или два блюда… Женщина может надеть все свои украшения, кроме одного-двух…» (Бава батра, 606).