Пятый иск я подал 26.11.2001г. и… получил отказ. Вы можете своими глазами увидеть это определение суда, датированное 15.03.2002г.
Сейчас, когда пишется эта книга, в суде находится очередной - шестой - иск. Что из этого выйдет - пока неизвестно. А впрочем, почему неизвестно…
В предыдущих работах кроме судебной переписки я демонстрировал документы, в которых ответчик дает "рекомендации" суду… не принимать от меня иск.
В этой ситуации у меня был один выход: обрушиться на "писунов" доноса с самыми непристойными оскорблениями и спровоцировать их на подачу иска о "защите чести и достоинства" теперь уже против меня. Такой поворот событий давал бы мне возможность выставить встречный иск и заставить, наконец, суд принять его к производству. Но, судя по всему, "честь и достоинство" доносчиков со временем подверглись такому кардинальному обрезанию, что, похоже, защищать-то им уже нечего. Наверное, поэтому и продолжают молча глотать дерьмо. А может, чувствуют опасность встречного иска?
Как бы там ни было, но я с большим удовольствием представляю вашему вниманию юбилейный "дайджест" собственных мнений, высказанных в разных моих работах в адрес паскудных тварей, три года назад изрыгнувших подлейшую гнусную "слюнтявку". Как гласит народная мудрость: "Первый кнут - доносчику!". (Кстати, на нижеприведенных примерах очень ясно прослеживается эволюция моей злобы).
ДАЙДЖЕСТ (Юбилейные чтения)
"…все вышенаписанное - от первого до последнего слова - самая грязная ложь. Трусливые шакалы это знают. Им не привыкать валяться ё грязи и обрызгивать ею других. Ведь, как известно, месть труса - клевета. В приличном обществе за такие писульки били бы морду, в нашем "тяжелом" случае - сделали бы полное обрезание по самое "здрасьте"…" ("Еврейский синдром").
"…обратите внимание на перечень "подписантов". Кого мы видим в этом "славном" ряду? Ба! Да это же Мойша Москович - главный раввин Харькова и Харьковской области собственной персоной! А мы думали, что он молится… А он, оказывается, доносы строчит. Да не кому-нибудь, а Президенту Украины!
Мойша, венесуэльское ты отродье, почему бы тебе, пес приблудный, не уткнуться в молитвенник, вместо того, чтобы совать свой нос в мирские "разборки"? В нашей стране негоже священнослужителю пыхтеть над доносами. Или ты забыл, что находишься не в Каракасе? Или твой хабадский сан позволяет, забыв о Боге, грешить и паскудничать?
И в суд же на тебя толком нельзя подать за клевету, ведь ты у нас "иностранным гражданином" числишься. Вот ловко пристроился, венесуэльский оборотень! Как вещать от имени украинских евреев, так ты - "главный раввин Харькова и Харьковской области"; как отвечать за доносы, так ты - "гражданин иностранной державы"! Вот говнюк: засел в нашей стране, а под законы наши не подпадаешь! Тварь неприкасаемая… Что, обидно стало? А ты подай на меня в свой - венесуэльский - суд. Пусть он защитит твою паскудную "честь" и обрезанное "достоинство". Тебе придется полжизни ждать, когда оно придет - твое мгновение. Накось выкуси, "кобзон" штопаный… Надеюсь, что "добрые люди" переведут Мойше мои слова…" ("Еврейский синдром-2").
"…Здесь я вынужден отвлечься и вновь вспомнить о чрезвычайно вежливых суках, поставивших свои подписи под поганым доносом на меня… В то время, когда я проходил детальный инструктаж в Бруклине, познавал хабад-ские методы ведения войны, посвящался в тайные планы захвата власти не только на Украине, но и на всем постсоветском пространстве, эти новоявленные адепты Любавичского Ребе даже не подозревали о существовании секты Хабад и своего сегодняшнего Мессии. Зато теперь, под руководством венесуэльского "комиссара", свора продажных скунсов сразу начинает вонять, учуяв Врага. К сожалению, в данный момент единственный, кто чует их вонь, - это я. Для всех остальных они продолжают оставаться "вежливыми и предупредительными"…" ("Еврейский синдром-2 1/2").
"…А мне, "невежливому" еврею, видимо, придется самому отстаивать свое доброе имя. Насколько мне не изменяет память, в доносе я был назван человеком "с криминальным прошлым". Что ж, в таком случае я вынужден изъясняться на соответствующем жаргоне, чтобы доносчики уразумели, какое "криминальное будущее" их ожидает.
Итак, донос на лагерном сленге называется "слюнтяв-кой", а его авторов, как правило, величают "стукачами", "дятлами", "ссучившимися" и т. д. И участь, ожидающая ссучившихся дятлов-стукачей, ох, какая незавидная! Из "дятлов" они быстро превращаются в "петухов" и получают прописку в "козьем домике", где и кукарекают до конца срока из-под "шконки"…" ("Еврейский синдром-2 1/2").