Срам Стаханова
Когда закончилось красное времечко и сменились флаги, с дымом заводских труб растаяла былая мощь промышленных районов страны. В украинский Донбасс пришла бедность, а вслед за нею - нищета.
Сегодня она въелась в быт горняков так же прочно, как угольная пыль в их кожу. Там, где роют уголь, - на востоке Украины - царит беспросветная безнадёга.
Но в этом сером мире тёмных мусорных городов, припорошенных угольным крошевом, с сивушным бредом грязных пивнушек, среди мёртвых терриконов и ржавых вагонеток есть свои чёрные дыры.
Одна из таких дыр - город Зоринск. Это - Луганская область, Центральный Донбасс.
Полтора километра слякотной дороги от станции окончились центральной городской площадью.
От перрона и до этого пятачка, покрытого грязью вперемешку со снегом, мне повстречались двое: ребёнок с куском проволоки и женщина с буханкой хлеба.
Здесь же, возле рынка, было оживленнее. Путь по щиколотку в вязком снегу разгорячил, и захотелось пить. Рукоятка уличной колонки провально звякает: водопровод не работает.
Бутылочка минералки на базарном лотке стоит столько же, сколько в Киеве; продавщица глядит удивлённо - такого здесь не покупают.
Несколько человек толпятся у машины, с которой торгуют картошкой; какая-то баба гоняет то ли пьяного, то ли сумасшедшего; ещё один пьяный о чём-то рассуждает с двумя заплаканными женщинами (причина их горя открылась позже).
Убогий бар «Жемчужина» закрыт. Люди вокруг - хмурые, озабоченные и безулыбчивые. Сюрреальности добавляют громоздящиеся поодаль башни с огромными колёсами наверху. Там, под ними - жерло шахты.
К ней ведёт заваленная мокрым снегом аллея с развалившимися бетонными цветниками - то, что когда-то в них улыбались анютины глазки, едва представимо на фоне дикого запустения.
Никанорово горе
Впервые в здешних краях уголь нашли царские геологи в конце XVIII века, добывать его начали несколько десятилетий спустя.
Очередную шахту, вырытую уже при советской власти, в 1926 году, назвали «Никанор». Вокруг неё образовался поселок горняков, который в 1963-м и стал городом Зоринском.
Тогда нужды не было и в помине, месторождение развивалось. Старики, зябнущие в сегодняшней нищете, помнят времена, когда они в месяц зарабатывали 500-600 советских рублей.
Бедность наступила не из-за истощения недр. Угля тут хватает, и пять лет назад, в 98-м, открыли первую очередь государственной шахты «Никанор-Нова» - единственное предприятие Зоринска, его сердце.
Здесь трудятся 1400 человек; последняя перепись городского населения зарегистрировала 9 тысяч 800 жителей. За два года эта численность сократилась чуть ли не на треть: нынешних обитателей немногим больше шести тысяч.
Слева от проходной шахты - обшарпанное двухэтажное здание управления. Несколько женщин тряпками собирают талую воду, стоящую в коридоре на сантиметр.
- Шахтёры не получают зарплату в полном объёме с апреля прошлого года. Ежемесячные выплаты идут, но они - лишь часть заработанных денег. Например, в мае заплатили 20%, в декабре - 32%.
Похожая ситуация и в этом году. Мы - нищие. Люди живут в долг, и когда получают какие-то гроши, тут же отдают их тем, у кого одалживали, - рассказывает о ситуации в городе и на шахте председатель организации Независимых профсоюзов горняков (НПГУ) Николай Козюберда.
Раньше независимый профорг был городским головой, до конца своего срока «не дотянул» год и ушёл в профсоюзы. Для него в местных бедах нет белых пятен.
В два часа дня на шахте смена: времени хватает, чтобы познакомиться поближе с Зоринском, который можно обойти за три часа. Город - на балансе шахты, а шахта - в безденежье.
Квартал пятиэтажек. Часть домов - покинута: слепые окна, заколоченные парадные. Здесь же - мёртвое здание детского садика. Микрорайон, будто вымер, сложно отыскать живую душу.
Воду тут набирают из водосточных труб, когда на крышах тает снег. Батареи - холодные: во многих квартирах топят буржуйки. В Зоринске не осталось деревянных заборов - всё пошло на растопку.
Газа тоже нет: центральное газоснабжение не предусмотрено, а резервуары перестали заполнять уже несколько лет.
Канализация не работает: нечистоты из прорванных труб затопили подвалы, а в некоторых подъездах на ступенях - наледь из замёрзшей мерзости, которая иногда прёт из унитазов нижних квартир.
Правда, есть электричество, но и с ним бывают перебои. Не работает телефонная связь: утащили медный кабель. Сточные колодцы зияют провалами: их стальные крышки тоже пошли на лом.