Наутро неожиданно пришел посланец от человека, которому ребе некогда оказал большую услугу, в подарок он передал ему увесистый мешочек с монетами. Когда деньги пересчитали, поняли, что это как раз нужная сумма. Тогда ребе Зуся открыл отдельную бумажку и показал ученикам. Там написано: «Бог не нуждается в советах ребе Зуси».
* * *
Раввин решил уволить шойхета, потому что в общине о нем ходят нехорошие слухи.
— Ну нельзя же верить пустой болтовне! — с упреком говорит шойхет. — Эти люди и о вашей жене злословят!
— Это их дело, ведь я не назначаю ее шойхетом.
* * *
Святой «дедушка из Радошиц» жил очень бедно, семья его голодала. Предложили ему однажды должность шойхета. Взялся он за книгу по законам шхиты.
«Шойхетом должен быть человек богобоязненный и порядочный», — прочел ребе, вздохнул, и поставил книгу на полку.
— Нет, это профессия не для меня.
* * *
Один из самых опытных и набожных резников пришел к ребе Раяцу с просьбой:
— Раби, освободите меня от должности, я решил переменить профессию. На прошлой неделе я просматривал книгу «Гаканэ» (законы кошерного убоя скота). Так много тонкостей и сложных правил! Я боюсь, что не уберегусь и нарушу по ошибке одно из них. Лучше уж быть сапожником и спать спокойно.
— Что ж, будь сапожником. Но учти, что тогда евреям придется покупать мясо урезника, который не боится ошибиться и нарушить закон.
Так резник остался резником.
* * *
В дни поминовения близких родственников, и прежде всего родителей, правоверные евреи читают определенные молитвы. В синагоге было принято, чтобы шамес записывал даты поминальных дней и напоминал о них за небольшое вознаграждение.
Шамес получил щедрый дар от богатого торговца за напоминание о дне поминовения его отца. Через несколько месяцев шамесу срочно понадобились деньги, и он решил, что такой богатый и занятой человек вряд ли запомнил день кончины своего отца, поэтому он подошел к нему и сообщил, что сегодня день поминовения. Тот молча протянул шамесу крупную купюру и углубился в молитву.
«Очень уж он рассеянный, — подумал шамес, — а значит, можно сделать еще один день поминовения и для его матери!»
Но когда он явился к забывчивому богачу, чтобы сообщить тому о втором дне поминовения его матери, тот начал возмущаться:
— Ах ты жулик! Что до двух отцов, все может быть, ведь моя мать имела не самую лучшую репутацию. Но чтобы и мать была у меня не одна?
* * *
Раввин с шамесом идут по местечку. Откуда-то с громким лаем выбегает собака. Раввин подбирает фалды сюртука и пускается наутек.
— Ребе, — урезонивает шамес, — зачем нам бежать? Ведь Талмуд говорит, что собака не тронет ученого человека.
— А ты уверен, что эта собака читала Талмуд?
* * *
Раввин с шамесом идут по лесу. Слушая щебетание птиц, шамес сказал:
— Я хотел бы понимать, что они говорят!
— А то, что ты сам говоришь, тебе уже понятно? — поинтересовался раввин.
* * *
Первая мировая война. Офицер осматривает синагогу, шамес почтительно сопровождает его и дает пояснения. После осмотра он говорит шамесу (а дело происходит в субботу):
— Я бы дал тебе денег — но ведь сегодня шабес и ты не можешь к ним прикасаться!
— О, господин лейтенант! Я не обижу вас отказом от пяти гульденов. Всевышний будет только доволен, если на войне люди ничего не будут делать худшего, чем дотрагиваться в шабес до денег!
* * *
Умирает восьмидесятилетний еврей. К нему приходит его местный девяностолетний раввин и спрашивает:
— Ну как ты себя чувствуешь, Абрам?
— Плохо, Ицик, очень плохо. Наверное, скоро увижу Бога!
— Слушай, Абрам, если Он там будет спрашивать: «Как там Ицик», так ты меня давно не видел.
* * *
Беседуют три раввина. Первый:
— Однажды загорелась гостиница, в которой я остановился. Мне пришлось выбежать в одной рубашке, а ведь у меня были новые штаны и сюртук из хорошей шерсти! Но я сказал себе: все по веленью Божьему! Ведь мой сын торгует готовым платьем…
Второй перебивает его:
— Однажды мне под ноги попала кошка, и я уронил свои часы. Но я сказал себе: все по веленью Божьему! Ведь мой сын часовой мастер…
Третий тоже вступает в беседу:
— Однажды ночью на крышу моего дома упала большая ветка, и я очень перепугался. Но я сказал себе: все по веленью Божьему! Ведь у моего сына фабрика нижнего белья…