— Ах, господин султан, подари мне новые штаны!
Кон приходит в лавку, где дают напрокат маскарадные костюмы, и просит показать что-нибудь подешевле. Домино за десять крон ему слишком дорого, и накладная борода с очками за три кроны тоже. Хозяин лавки теряет терпение:
— Знаете что, господин Кон, купите себе презерватив и идите на маскарад в костюме гоя! (Намек на обрезание.)
Посетитель заказывает в кафе яблочный пирог. Потом, передумав, отсылает пирог обратно и заказывает вместо него рюмку коньяку. Выпив рюмку, он встает и направляется к двери.
— Вы не заплатили за коньяк! — кричит официант.
— Но я же отдал за него яблочный пирог.
— Так вы и за пирог не заплатили!
— Так я его и не ел.
Еврей из местечка приехал в город, поел в самой дешевой закусочной за тридцать копеек и вышел. Ему срочно понадобилось кое-куда, а поскольку у них в местечке общественных туалетов не было, он присел за ближайшим углом. Тут откуда ни возьмись появился полицейский и взял с него рубль штрафа.
"Эти городские какие-то странные, — рассуждает местечковый еврей. — За еду они просят только тридцать копеек, а за это — целый рубль!"
Блюм показывает друзьям свою новую виллу. Он раздвигает портьеры зала на первом этаже и комментирует:
— Здесь можно усадить за стол, избави Бог, восемьдесят персон.
— Ты знал Соломона Гершфельда? Двадцать лет назад, когда он уезжал отсюда, у него были только одни штаны, да и те рваные. А нынче у него целый миллион!
— Господи, что будет делать этот несчастный с миллионом рваных штанов?
— Купите эту лошадь! Она может пробежать без остановки десять миль.
— Тогда она мне ни к чему. Я живу в семи милях отсюда.
Вечером Нафтали что-то ищет на улице под единственным фонарем городка.
— Ты что-то потерял? — спрашивают его.
— Да один рубль, наверняка выпал у меня из кармана.
Прохожие помогают искать, ничего не находят и спрашивают:
— А ты уверен, что потерял этот рубль именно здесь?
— С чего вы взяли? Я потерял его во дворе синагоги.
— Так почему ты ищешь его здесь?
— Здесь светло и чисто! А вам бы хотелось, наверное, чтобы я ползал в темноте по грязи?
В новолуние евреи читают определенную молитву.
Еврей выходит из синагоги, чтобы посмотреть, не пора ли уже читать эту молитву. Но небо заволокло облаками, и он спрашивает другого еврея:
— Не знаете, уже вышел молодой месяц?
— Не знаю, — отвечает второй еврей. — Я не здешний.
— Что это значит? Вы написали в объявлении, что продается сад. Это и есть ваш сад? Десять футов в длину и пять в ширину!
— Ну, длина и ширина у него и впрямь не очень. Зато какая высота!
Еврейка горько плачет. Уже шесть месяцев она не получает никаких известий от отца.
— И ты из-за этого так рыдаешь? — удивляется подруга. — Что значат шесть месяцев! Мой отец уже двадцать лет как умер, и все это время от него никаких известий — и что, разве я плачу?
— Почему буханки хлеба в вашем городе намного меньше, чем у нас?
— Наверное, у вас кладут больше теста в каждую буханку.
Два еврея в купе поезда. Один представляется;
— Меня зовут Регенбоген.
— Погодите-ка, — задумчиво говорит его попутчик, — Регенбоген, Регенбоген… Эта фамилия кажется мне знакомой… Вспомнил: не вы ли тот низенький толстяк с рыжей бородкой клинышком?
Приезжий останавливает незнакомого еврея на улице Варшавы и спрашивает:
— Мне нужно попасть к ювелиру Розенцвейгу на Белостоцкую улицу. Не скажете ли, как туда проехать?
— Как это к Розенцвейгу? — удивляется варшавянин. — Ювелира Розенцвейга в Варшаве уже нет, он теперь в Одессе. У нас есть другой ювелир, его фамилия Розенбаум. Но он живет не на Белостокской улице. Итак, слушайте внимательно: вы садитесь в трамвай номер десять и едете до конечной остановки. Потом идете все время прямо на север, пока не дойдете до маленькой православной церковки с двумя луковками на крыше, там поворачиваете налево и идете еще двадцать минут прямо, потом сворачиваете в тупичок без названия, там в третьем доме на левой стороне живет слепой корзинщик, у него Розенбаум не живет, он снимает комнату этажом выше, у парализованного портного, вернее, снимал два года назад, а живет ли он там по-прежнему, я не знаю.