— Ты только представь себе, что со мной было! Приезжаю в какую-то деревню, выхожу из машины — меня вмиг окружают индейцы! Справа индейцы, слева индейцы, впереди индейцы, сзади индейцы…
— Шма Исроэл! ("Слушай, Израиль/" — первые слова молитвы, которые инстинктивно вырываются у еврея в трудную минуту.) Как же ты поступил?
— Я купил у них ковер.
Нью-Йорк. Гинсберг рассказывает:
— Я не верю, что еще встречаются настоящие индейцы. На Кони-Айленд, это я сразу понял, только подделки. Там были два индейца. Один сказал: "Ты имеешь мне немного табак для мой трубка мира?" А второй ответил с настоящим бруклинским акцентом: "Эфшер (может быть), ты покуришь свой собственный?"
Потом я столкнулся с этим же на Среднем Западе. Там индейцы развлекали публику. Но когда они дули в свой боевой рог, я отчетливо слышал мелодию Рош а-Шона (еврейский Новый год), исполняемую на шофаре: "Текиа! Шварим! Труа! (эти слова выкрикивают при звуках шофара, бычьего рога)".
В последний раз я попытался увидеть настоящего индейца на Дальнем Западе. Там в вигваме сидел вождь, сидел совершенно неподвижно — впечатляющее зрелище! Но когда он встал, я увидел, что из заднего кармана его штанов торчит еврейская газета…
В Нью-Йорке Файнберги очень разбогатели и переехали в район вилл. Пользуются известностью коктейль-парти, устраиваемые фрау Файнберг по воскресеньям. Особенно популярны ее булочки с черной икрой.
Однажды на такой вечеринке к хозяйке подходит дворецкий и шепчет ей на ухо, что запасы икры на исходе, а в воскресенье магазины деликатесов закрыты. Госпожа Файнберг после короткого раздумья шепчет в ответ:
— Пойдите в охотничью комнату господина Файнберга, высыпьте дробь из всех ружей и подмешайте ее к икре. И будем надеяться на лучшее…
Дворецкий вносит в столовую новые подносы с булочками, их едят с такой же охотой, как и предыдущие. Но незадолго до прощания одна из дам отводит госпожу Файнберг в сторону и смущенно признается:
— Когда я вышла в соседнюю комнату, чтобы попудрить нос, я решила заодно поправить пряжки у туфель — и тут у меня получился, как бы это сказать, задний выдох…
— Ничего страшного, — деликатно отвечает хозяйка, — забудьте об этом!
— Конечно, — продолжает дама, — но при этом я застрелила вашу кошку!
Праздник совершеннолетия бар-мицва в Америке отмечают нередко с безумной помпой.
К бар-мицве своего сына миллионер Гинсберг из Бруклина решил предложить гостям нечто особенное. Он арендует два самолета, чтобы полететь вместе с гостями в Африку, и заказывает у тамошнего вождя племени праздничный обед на двести персон.
Вся компания направляется со слонами и погонщиками в девственный лес на охоту и вечером возвращается смертельно голодная. Они ждут и ждут обещанного обеда, и наконец Гинсберг спрашивает вождя:
— В чем дело? Когда подадут обед?
На это вождь отвечает:
— Простите, но у нас тут еще три другие бар-мицвы, которые были заказаны раньше!
Беженец из Восточной Европы подходит к окошку кассы лондонского метро и просит билет до Пикадилли:
— То Picadilly.
Кассир дает ему два (two) билета (to и two произносятся одинаково).
— Нет, — объясняет беженец, — for Picadilly!
Кассир дает ему четыре (four) билета.
— Nein, Picadilly! — умоляет несчастный, от волнения переходя на немецкий.
Кассир протягивает ему девять (nine) билетов.
В кабинет хозяина торгового дома вбегает взволнованный коммивояжер:
— Господин Лейбзон, на нас движется страшная гроза!
— Что значит "на нас"? — презрительно спрашивает хозяин. — Ты считаешь себя членом фирмы?
— Ну ладно, пускай молния ударит в вас одного!
— Знаете, какие гадости устраивают мне антисемиты! Итак: в понедельник утром я вижу на пороге моего магазина кучку. Я себе думаю: лучше сделать вид, будто не заметил! Во вторник — опять кучка. Я опять сказал себе — молчи! В среду — новая кучка. Тут уж я вскипел и подумал: ладно, придется вызвать полицию! Но в четверг, увидев на пороге еще одну кучку, я потерял терпение и решил: вот будет находка для прокурора!
Два еврея в кафе, один из них слепой.
— Хочешь стакан молока? — спрашивает зрячий.
— Опиши мне, наконец, что такое молоко! — просит слепой.
— Молоко? Это такая белая жидкость.
— Хорошо. А что такое "белая"?