Один литовский еврей дал такую характеристику собственного народа: "Евреи хороший народ, умный и культурный, способный и талантливый, обер зеер паскудне (но очень противный — так примерно это переводится с литовского диалекта идиша).
Однажды к русскому царю прибыла делегация священников, дабы обвинить российских евреев в ритуальных убийствах.
— Это чепуха, — сказал царь. — Я знаю моих евреев. Если бы все это было правдой, то давно бы один еврей донес на другого.
Почему евреи рассеяны по всей планете?
Чтобы пореже попадаться друг другу на глаза.
У одного еврея было много детей, и один из них — слепой от рождения. Перед смертью он все завещал здоровым детям. Все осуждали его, но еврей объяснил свое решение:
— Слепого чужие как-нибудь да прокормят, а вот остальным придется здоровыми жить среди евреев!
На трех вещах стоит мир: на деньгах, на деньгах и еще раз на деньгах.
— Я горжусь, что я еврей! А если бы я не гордился, то все равно остался бы евреем — так уж лучше я буду гордиться!
В Тироле почти нет евреев. Поэтому вместо "мои дела идут неважно" там говорят: "Дела идут, как маца в Инсбруке".
— У вас вешалка на пиджаке торчит, как у какого-нибудь выходца из Межерича, а брюки налезают на каблуки, как будто вы из Пинчева. Так откуда вы на самом деле?
— Ну, родом я из Межерича, а живу теперь в Пинчеве.
Два еврея встречаются на улице. Один из них спрашивает:
— Как дела?
— Было бы здоровье!
— Ой, бисту а капцен (ну, ты и бедолага)!
Сын шамеса (синагогального служки) в Ямполе стал актером бродячего театра. Когда он попадает на гастроли в родной город, на представление приходит его отец.
Сын декламирует:
— И я в Аркадии родился!
— Брехня! — кричит отец из зала. — В Ямполе он родился!
Вариант.
Актриса декламирует:
— О матушка! Где же ты?
Один из зрителей кричит:
— На рынке, лук продает!
— Говорят, тебе порядком досталось в Кобрине, прямо на рыночной площади.
— Кобрин! Тоже мне город!
Вариант.
— Говорят, ваша жена изменяет вам со всей Жмеринкой.
— Подумаешь мне город — Жмеринка!
Польша. Трое беседуют в вагоне поезда:
— Вы откуда?
— Из Кротошина.
— У вас там много евреев?
— Так, тысяч семь.
— А гои тоже есть?
— Может быть, сотни три — сколько нужно улицы подметать и пожары тушить.
Второй родом из Иновроцлава. Там все очень похоже.
А вы откуда?
— Из Нью-Йорка. Большой город.
— А евреев там много?
— Ну, миллиона два.
— Чудеса! И гои имеются?
— Миллионов этак пять.
— Боже правый, что за расточительность! Зачем вам столько пожарных?
Раввин из маленького городка возвращается домой из Тарнополя. Напротив сидит молодой человек. Раввин размышляет: "Сегодня пятница. Пока мы доедем до места, будет семь часов вечера, никакими делами заниматься уже нельзя, значит, он едет по семейным причинам. Я знаю всех людей у нас в городке, наверное, он из тех, кто уехал раньше. Помню, был такой Мойше Пишер, он отправился в Берлин, там он назывался Моисей Вассерштраль. Потом, говорят, он переехал в Париж, и с тех пор о нем ничего не слышно".
Он обращается к молодому человеку:
— Извините, вы, случайно, не господин Делафонтен?
— Да, это я. Разве вы меня знаете?
— Что значит — знаю? Я вас вычислил!
Поезд в Перемышль. В купе сидят пожилой господин и молодой человек, которому не терпится завязать разговор. В конце концов молодой человек прибегает к старому приему и спрашивает:
— Простите, не могли бы вы сказать, который час?
Господин не отвечает. Так они проезжают одну станцию
за другой. Молодой человек тщетно пытается разговорить своего попутчика. Они уже приближаются к Перемышлю. Молодой человек произносит с упреком:
— Я вежливо спросил вас, который час, а вы мне так ничего и не ответили.
— Дорогой мой, — отвечает тот, — я расскажу вам, что было бы, если бы я ответил, который час. Я сказал бы вам, что сейчас девять. А вы заметили бы, какие красивые у меня часы. Я бы вам ответил: да, часы у меня дорогие. На это вы бы сказали, что раз я могу купить себе такие дорогие часы, значит, дела у меня идут хорошо. Я бы согласился: да, дела идут хорошо. А вы бы спросили, какими именно делами я занимаюсь. Я бы ответил, что торгую. Тогда бы вы спросили, где я живу, и я бы ответил, что в Перемышле. После этого вы бы поинтересовались, красивый ли у меня дом. Да, дом у меня красивый. Тогда вы захотели бы узнать, есть ли у меня семья. У меня одна дочь. И вы стали бы спрашивать, хороша ли она собой. Я бы ответил — да. Потом вы попросились бы ко мне в гости. И я сказал бы вам: пожалуйста, можете приходить. А потом вы попросили бы руки моей Эстер…