Тут вернулся персонаж, представился он на израильский манер Менахемом, но тут же великодушно позволил называть его Мишей.
— Послушайте, а не выпить ли нам кофе?! — экспрессивно воскликнул он. — Я надеюсь, наш очаровательный водитель к нам присоединится?!
Он окинул меня барственным и очень цепким взглядом, наверное, так осматривали женщин на невольничьих рынках арабских стран. Именно так хорошо «адсорбировавшиеся» израильтяне имеют обыкновение разглядывать олимок.
Мне, как человеку простому, снобизм не чужд. Мне двадцать три, у меня служебная квартира практически в центре Киева, право пользования служебной же «бехой» и отдельный кабинет. Правда, до того, чтобы у меня была секретарша-блондинка модельного типа, я еще не дослужилась, но все равно есть чем гордиться. Поэтому я повыше задрала свой семитский нос и обдала гостя холодом, что, впрочем, при такой погоде было нелишним.
Конечно, мы пошли пить кофе. Как и все остальное, он был не очень-то и вкусным и очень дорогим. Об общепите в таких местах у меня практически нет хороших воспоминаний. Кроме, пожалуй, одного. На заре моей карьеры в еврейской среде мне поручили встретить все в том же Борисполе трех религиозных евреев из мюнхенского отделения. Компанию мне составил один из студентов Открытого университета Израиля. Мы приехали за сорок минут до времени «Ч» и устроились в укромном уголке попить пива. Выяснилось, что никто из нас не говорит по-немецки. Я успокоила, что это ничего, ведь рабочий язык нашей конторы английский.
— Нет, — покачал головой мой коллега Павел. — Нужно хотя бы поздороваться на их языке. Им будет приятно!
— Нет проблем! «Доброе утро» на немецком «гуттен морген», я точно знаю!
— Надо запомнить! — сказал Павел и попросил еще по кружке пива.
Через полчаса объявили о задержке рейса на пятьдесят минут. Мы продолжали пить пиво. Через какое-то время Павла осенило, что когда самолет приземлится, будет уже не утро. Я порылась в дебрях памяти, но «доброго дня» там не обнаружилось. Кроме нас в баре сидела парочка гомосексуалистов и нарочито степенно цедила кофе. Я не стыжусь пробелов в образовании, поэтому подошла и после коротких расшаркиваний обрисовала нашу проблему. Парень уверенно сказал, что нам надлежит сказать «гуттен таг», после чего мы гармонично воссоединились за одним столиком. Это были наши товарищи по несчастью, ждали тот же рейс, но у них с собой было. Через пару минут юноши украдкой разлили коньяк по кофейным чашечкам и выпили за знакомство, потом за благополучную посадку лайнера, потом за светлое будущее… Когда самолет сел, мы нехотя покинули бар. И вот появляются три степенных еврея в шляпах и лапсердаках. Павел достает из кармана кипу, нахлобучивает себе на голову, улыбается, машет руками, покачиваясь, идет навстречу, останавливается, несколько мгновений молчит, потом улыбается еще шире и радостно орет: «Хайль Гитлер!» Интуиция подсказывает ему, что он что-то не то сказал, и он кричит еще громче: «Хенде хох!» Короче, игры подсознания: свежую информацию он позабыл, и всплыло что-то родом из детства. По счастью, немцы оказались с чувством юмора и ржали до самого Киева, по очереди изображая «приветствие». А то б моя карьера могла окончиться, толком и не начавшись.
Но на этот раз был только кофе, ликер, шоколад и чудовищный счет, который деликатно положили на свободный угол стола. Израильский гость почему-то в упор не замечал этого белого листика, и когда Дима потянулся к нему, его рука не сделала ни малейшего движения.
На следующий день мне нужно было уезжать в Москву, и я щедрой рукой оделила его двумя выходными днями. Встречая меня на вокзале, Дима поинтересовался, не могу ли я занять ему полтинник до зарплаты. Я сделала это без колебаний, ведь это давало мне право выспросить последние новости, а мне страсть как хотелось проверить, насколько я проницательна. Последние известия с театра военных действий были такие: к брату приезжают родственники из Полтавы, а родственники из Харькова уже приехали. Да-да, два дня, как приехали. Где живут? Естественно, у них. Да нет, он не против повидать свою троюродную сестру, но зачем, спрашивается, она привезла своего мужа и двоих детей? Один не вылазит из туалета, другой — из холодильника. Зачем деньги занимает?! Продуктов купить, кормить всю эту ораву. Да, еще вечером из Полтавы приедут двое.
— Дима, а почему бы вам не взять денег на продукты у вашего Менахема? — коварно поинтересовалась я.
— Ну, он все-таки гость! Его бы мы прокормили, но всю эту толпу…
Из Полтавы приехало пятеро: родной брат израильского гостя с женой, двумя сыновьями и соседским мальчиком, который захотел увидеть столицу.