Полку дали десять дней отдыха. Летчикам. ''Темная сила'' пахала как пчёлки, усиленно восстанавливая машины.
Из последнего боя лично Ворона привел машину, убитую в хлам: половины хвоста как не было и на левом крыле дырка, в которую голова пролазит. На остальное глядеть страшно. Но живой. Заговорённый, чертяка.
Пшеничный не обманул и заменил нам эстонца на карела из Калининской области. Старший политрук Морозов, белобрысы с клочковатыми усами. Произвел приятное впечатление понимающего человека. А там как будет — будем посмотреть, как говорят в Одессе.
Ну, кому отдых, а мне только усиление партийно-политической работы.
Письма писать родственникам погибших летчиков. Нормальные, живые. А то казенная похоронка как-то не отражает подвига павшего. Это я с первого дня в полку взял за правило.
Статьи в дивизионную и армейские газеты готовить. Пару раз, набравшись наглости, отравил заметки в центральную прессу. ''Правда'' неожиданно опубликовала, а вот 'Красная звезда'' проигнорировала выскочку с мест. Там одних только членов Союза советских писателей целый взвод.
Пока шли основные бои, моя жизнь сделала крутой поворот. Сталин отменил институт военных комиссаров в Красной армии. И теперь я автоматически стал заместителем командира полка по политической части.
На установочной беседе в политуправлении фронта спросили меня: не хочу ли я перейти на командную должность. Я ответил ''конечно, хочу'', но только во фронтовой полк. Желательно истребительный, по специальности. С моим-то счетом сбитых! Сказали, ждать. Нас сначала всех переаттестуют на воинские звания с политических.
10 декабря весь полк вылетел на задание, которое было на особом контроле не только у фронта, но и у Ставки. Стрелков не брали. ''Семнадцатый'' некому водит, пока полковой штурман в госпитале.
— Товарищ член военного совета, докладываю: на задание вылетел весь полк. Все десять машин. Повел группу лично командир полка подполковник Ворона. Вернулось семеро. Командир полка отправлен в госпиталь с тяжёлыми ранениями. Двое в санчасти полка надолго, на пару недель. Как минимум. Три машины нуждаются в капитальном ремонте. Остались только ''зеленые'' пилоты. Вести группу некому. Всего один опытный пилот — старший сержант Лопата, у него четырнадцать боевых вылетов, но ведомым. У остальных нет и четырёх.
— А ты там на что, герой, мля, всего Советского Союза? — разорялся в телефонной трубке недовольный голос Хрущёва.
— Мне запрещено летать. Сами знаете. Сами подтверждали запрет.
В ответ отборные матюки.
— Мне насрать на это запрещение. Ты — лётчик! Ты коммунист! Тебя страна для чего учила? Кормила в голодный год от пуза. Слушай приказ, батальонный комиссар — лично поведёшь группу на эту станцию. Там — разведка донесла: три эшелона стоят с горючим для танков Манштейна, что рвутся спасти Паулюса в Сталинграде. Этих эшелонов не должно быть. Ты понял? Что хочешь, делай, а уничтожь эти цистерны. Я лично разрешаю тебе летать. Или тебе письменный приказ нужен? Хорошо. Жди, сейчас У-2 прилетит с приказом. А пока готовь машины к вылету. И помни: не выполнишь это задание, лучше совсем не возвращайся. Никакой Мехлис тебе тогда не поможет.
По аэродрому мела злая позёмка. Облака закрыли небо, но были не так низки, чтобы отменить полёты. Хорошо, немецкие бомбардировщики можно с визитом на аэродром не ожидать.
Крашеные в белое самолеты не были особо заметны, хотя белые маскировочные сети механики не накидывали. Зачем? Скоро снова снимать. Никто не хочет делать лишнюю дурную работу.
Суетились девчонки-оружейницы, заправляя в крылья ленты снарядов для пушек, подвешивая к ''илам'' бомбы и реактивные снаряды. Тяжелая работа для девчат. Но мужиков на нее не дают — в другом месте фронта они нужны. На правом берегу. Паулюса добивать.
Запахло бензином — заправщик приехал.
Собрал оставшихся боеготовых пилотов у печки в большой штабной землянке. Всех нелетающих замов комполка отослал, чтобы не смущали пилотов своими шпалами.
Чаю всем заварил горячего лично оперуполномоченный Особого отдела по полку.
Я пачку ''Казбека'' на общество положил раскрытую.
— Курите, — предложил летчикам-сержантам.
Закурили папиросы с удовольствием. Им — сержантам, — в паёк махорка положена.
М-да… Осталось от полка всего четверо готовых к вылету пилотов. Остальные ранены или сбиты вместе с самолётом на боевом вылете. И четыре боеготовых самолёта плюс наша кустарная переделка на двухместный вариант Ил-2. Не густо. Совсем не густо.
— Отдохнуть вам, ребята, не получится. — Начал я накачку личного состава. — Разве, что часок-полтора покемарить под крылом после обеда. Но, вы же комсомольцы. Вы же наследники Павки Корчагина.