Сплюнул горькой тягучей слюной.
— Все равно. Три трупа налицо и я вынужден вас задержать до выяснения. И возбудить уголовное дело по факту.
Наконец-то я прикурил. Горький дым продрал легкие. Все же мороз к ночи крепчает.
— Выясняй. Я не отказываюсь. Только ты не выясняешь, а пытаешься меня под статью подвести. Интересно, с какой целью? Или ты сам с этой бандой связан. Больно быстро вы появились тут. В Москве недавно троих таких ментов-оборотней к стенке прислонили. Они на пару с бандитами квартиры грабили во время воздушных налётов, да людей убивали за хлебные карточки.
— Ну, знаешь ли! — возмутился мент.
Подъехавший грузовик осветил нас фарами.
— Всё, лейтенант, кончай демагогию. Если хочешь перевести наше общение в юридическую плоскость, то вызывай прокурора. И представителя Особого отдела заодно, так как налицо здесь компетенция контрразведки. Террористический акт против Героя Советского Союза налицо.
— Кто тут герой? — оглянулся лейтенант по сторонам.
— Я. - твердо сказал. И еще раз повторил. — Я, капитан ВВС Фрейдсон Ариэль Львович, летчик-истребитель — Герой Советского Союза. Геройскую книжку показать?
— Не могу понять одного. Какого черта они в атаку на вас бросились? — съехал с темы лейтенант, разглядывая под жужжание фонарика мое удостоверение Героя.
— У них там один грамотный перец был. Все мои выстрелы считал. — Прикуриваю папиросу от папиросы. — Насчитали восемь и решили, что я всё — пустой. А у меня в браунинге в магазине целых тринадцать маслят. Сюрпи-и-и-из!
Дурацкая улыбка налезла на лицо, хорошо мент не видит.
У кузова ''газона'' милиционеры в шинелях регланом с лязгом откинули борт и грузят трупы налётчиков. Потом раненых туда же осторожно затолкали. Блатной выть перестал: то ли помер, то ли сознания лишился.
Подошел еще один милиционер. Этот в отличие от лейтенанта Басаргина мне не представился. Да и говорит он не со мной. Я для него как мебель.
— Докладываю. Двое наповал. Третий только что отошёл. Солдатик, в ногу ранен, сильно, огнестрельный перелом — кость раздроблена. Пятый — весь в наколках который, имеет огнестрельное ранение в нижнюю часть живота и ухо простреленное. Этот сильно тяжелый. И вот забери… У расписного был. — Протянул он летёхе вытертый до белизны наган.
Повернулся ко мне.
— Папиросой не угостите? Сорвали меня, считай, что с бабы. Папиросы на столе остались.
Я, ни слова не говоря, протянул ему початую пачку ''Беломора'' и спички.
— Лейтенант, подсвети. — Попросил я, когда убрал возвращенные удостоверения в полевую сумку. — Пистолет я тут выронил, надо найти.
— Какой пистолет?
— Табельный мой. ТТ.
— А в кобуру вы что засовывали?
— Наградной браунинг от Мехлиса.
— От кого? — по тону чую: не поверил мне лейтенантик.
Ухмыльнулся и отвечаю с некоторым пафосом.
— От армейского комиссара первого ранга Льва Захаровича Мехлиса. Начальника Главного политического управления Красной армии. Лучше мне фонарик дай.
Дал безропотно.
Пистолет нашёлся быстро. Обстучал с него снег и в карман сунул. Магазин поменять… Не забыть бы.
— Вам придется пешком пройти с нами. Машина вашими крестниками занята, — сказал эксперт по трупам.
— Пройдусь. Спасибо. Трясучка уже прошла. — Отдал я фонарик. И предупредил. — Только показания дам в присутствии прокурора.
— Будет вам прокурор. Будет и контрразведка, — сказал лейтенант упавшим голосом. — Пойдёмте, а то холодает.
Зажигалку я так и не нашёл. Пусть будет жертвой Авосю[42] за то, что жив остался.
Подобрал я чемодан и американский мешок.
— Я готов. Кстати, а второй шпалер у налётчиков вы нашли?
— Какой второй? — переспросил лейтенант, все еще держа в руках бандитский наган.
— В меня стреляли из двух стволов, — поясняю.
— Почему вы так считаете?
— Звук пуль, пролетавших над головой, разный.
Лейтенант подозвал крайнего милиционера от грузовика и приказал найти второй пистолет. И вообще второй раз внимательно осмотреть место происшествия.
А мы втроём потопали вслед за грузовиком, который медленно ехал впереди нас, освещая фарами дорогу. Раненых бандитов, что ли, растрясти боялся шофёр?
— Хорошо стреляете, — констатировал эксперт. Отмечаю, что тон речи добросердечный. Даже с некоторой завистливостью.
— Если по правде, — выдохнул я, — то из обоих пистолетов я стрелял первый раз. Да и видно было хреново. Так, что результат… слепой случай. Три последних практически в упор. Захочешь, не промахнешься.