С тех пор здесь мало что изменилось. Время, кажется, обошло стороной этот своеобразный заповедник природы. Помня о печальном опыте предыдущих экспедиций, венесуэльские ученые тщательно подготовились к изучению загадочного мира Ла-Неблины. В разных местах плато разбито
сять лагерей. Они расположены на значительном удалении друг от друга с таким расчетом, чтобы можно было охватить исследованиями как можно большую территорию. В лагерях может находиться одновременно до 250 ученых.
Для участия в экспедиции были приглашены ботаники, зоологи, геологи, этнографы. Главный организатор всех исследований — Венесуэльский центр развития физических, математических и естественных наук.
Как же встретил затерянный мир ученых? Своими впечатлениями делится Ч. Кариас:
— Живя где-то в большом городе, трудно себе представить, что на планете сохранились еще такие нетронутые, дикие места. В этих краях опасность получить змеиный укус, быть атакованным кайманом или пираньями подстерегает человека на каждом шагу. Нет отбоя от комаров и других насекомых. От их укусов зудит все тело. Эти кровопийцы не хотят считаться с достижениями современной химии, они не реагируют на отпугивающие средства.
Главная жизнь затерянного мира кипит у подножия массива по берегам рек. Здесь можно встретить ленивцев и муравьедов, броненосцев и тапиров, опоссумов и широконосых обезьян. В реках огромное количество различных рыб. О насекомых, птицах не приходится и говорить. Их такое множество, что сначала просто теряешься от неожиданности. Животные этого мира почти не боятся человека. Ведь мы здесь первые представители людского рода, и обитатели сельвы относятся к нам как к равноправным членам, без всякой боязни, испуга. Поразительно, что гдето на земле еще возможны такие отношения между человеком и природой.
Но стоит немного углубиться в сельву, как тебя окружает тяжелая, липкая сырость, густой застойный воздух, мрачная тишина.
— Под стать природе и климат, — продолжает рассказ ученый. — На
мом плато большой перепад дневных и ночных температур. В результате невыносимая жара внизу, у подножия массива, и холод, постоянно моросящий мелкий дождь с пронизывающим ветром — наверху. Густые облака, закрывающие верхнюю часть плато, конденсируют водяные пары, которые сливаются в многочисленные ручьи и с шумом несутся вниз.
Еще одна необычная черта здешнего климата — повышенная солнечная радиация. Понятно, что все эти климатические особенности оказали весьма своеобразное воздействие на эволюцию растений и животных.
— Например, мы заметили такое явление, — вступает в разговор Р. Диамид, — птицы, живущие наверху, на плато, намного тяжелее своих собратьев, так сказать, нижнего этажа. Видимо, это связано с тем, что во время ночных холодов, сильных ветров птицам с большей массой легче удерживать тепло… Не исключено, что свою роль сыграла в этом и повышенная солнечная радиация. Она же, видимо, послужила причиной возникновения новых разновидностей рыб-гигантов, которых на плато обнаружено великое множество.
Мы встретили здесь также летучих мышей и змей, которых не можем пока классифицировать, так как им нет аналогов в мире. Один из наиболее любопытных экземпляров — скорпион, питающийся исключительно муравьями. Нельзя налюбоваться на гусениц, имеющих необыкновенно красивую расцветку. Среди других находок можно назвать огромных тарантулов, цикад без крыльев. Вероятно, на большой высоте, где дуют пронизывающие, холодные ветры, выжили лишь те виды, которым нет надобности летать.
Но, пожалуй, самая большая удача выпала на долю ботаников. Они обнаружили огромное количество растений, нигде до сих пор невстречающихся, которые питаются только насекомыми. Дело в том, что из здешней
вы ручьями и дождем почти полностью вымыты перегной и минеральные соли. Поэтому растения извлекают из нее лишь воду. Все остальные питательные вещества они получают из своих жертв — насекомых и даже мелких птиц.
Найдено целое семейство растений, главное оружие которых в борьбе за существование — кристально чистая, без вкуса и запаха жидкость, обладающая необыкновенной вязкостью. Словно капельки росы, она маняще поблескивает на листе. Насекомое подлетает, чтобы напиться. Малейшее прикосновение к жидкости — и оторваться уже невозможно. Лист быстро сворачивается, и растение приступает к трапезе.
Каким же образом этот удивительный уголок природы сохранил свое богатство, нетронутость до наших дней? По мнению ученых, плато Ла-Неблина относится к таким участкам суши, которые никогда не опускались под воду. Другие природные катаклизмы и катастрофы, по-видимому, тоже обошли стороной этот массив. Совершенно вертикальные склоны, уходящие вершинами в поднебесье, полностью изолировали Неблину от внешнего мира. Здесь не обнаружено никаких следов человека и никаких естественных подходов, по которым сюда можно было бы добраться. Лишь птицы имеют связь с внешним миром. Все остальные обитатели Неблины проходили процесс эволюции в совершенно обособленных условиях.
Путешествие в затерянный мир ЛаНеблины — крупнейшая научная акция нашего времени. По своей значимости ее можно сравнить лишь с экспедицией Чарлза Дарвина на Галапагосские острова. Первые результаты исследования плато показывают, что мы стоим на пороге больших открытий, которые позволяют человечеству узнать много нового о развитии животного и растительного мира нашей планеты.
88
ГЕНОХРОНОЛОГИЯ: ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ
Если мы оглянемся и всмотримся в окружающий нас мир, то увидим необозримое многообразие материальной и духовной культуры современных народов, разнообразие форм общественных отношений. Все это "уцелело и дошло до нас" из разных времен прошлого и представляет собой материализованное историческое время. К этому можно добавить еще не только изменения в природе, оставленные прошедшими поколениями, но, пожалуй, и нас самих. В нас самих заключен такой же реальный след и результат прошедших этапов исторического процесса. Яснее всего это можно представить, обратившись к генам, носителями которых мы являемся. Каждый из нас — обладатель уникального, никогда не существовавшего ранее и неповторимого в будущем сочетания генов. Но что касается самих генов, то они — много крат повторенные копии предковых генов тех людей, что прошли по Земле до нас в неизвестные нам времена. За эти времена могли неоднократно возникнуть и исчезнуть (и действительно возникали и исчезали) культуры и целые культурные миры, племена, народы, государства, цивилизации — все, что представляет сегодня предмет исторического познания. Исторический процесс, как бы затухая в одном месте, разгорался в других областях ойкумены. Но что касается генов, то цепочка, по которой они передавались из поколения в поколение, не прервалась — иначе бы не было нас, вглядывающихся в мир и
должающих строить его. Хотя передача генов в поколениях сугубо биологический процесс, судьбы генов неотделимы от судеб их носителей участников и творцов исторического процесса. Вместе со своими носителями гены вовлекались в ту жизнь, "что бушевала…", и оказывались своего рода свидетелями исторических событий прошлого.
Теперь обладателями генов, прошедших горнило истории, являемся мы, современные поколения. Разве не заманчиво заставить говорить этих до сих пор немых, а точнее, неслышимых, свидетелей прошлого?
Но как совершить генетическое путешествие в прошлое? Как прочитать время, отсчитываемое нашими генами?
Прежде всего необходимо изучить эти гены, из десятков и сотен тысяч которых каждый выполняет свою, не дублируемую другими генами, жизненно важную функцию в организме. Современная генетика человека располагает такой возможностью. И, пожалуй, сегодня на Земле нет народа, гены которого, хотя бы частично, не были бы изучены.
Изучение имеет недолгую историю и коснулось лишь немногих — нескольких десятков — конкретных генов. И тем не менее итоги его впечатляющи: даже по этим немногим генам обнаружено огромное разнообразие популяций человека. Точно так же, как каждый человек на Земле уникален по сочетанию генов в генотипе, так и каждая популяция оказалась уникальной по сочетанию частот генов в ее генофонде. Точно так же как (при всей генетической уникальности каждого человека) люди с той или иной степенью родства имеют большее или меньшее генетическое сходство, так и популяции, связанные общностью происхождения (или сближенные общей исторической судьбой), при всей своей