Идеи, в зависимости от персональных политических взглядов, находятся в поле напряжения между националистическим коммунизмом, который при этом, однако, уважает право на частную собственность – в этом фашистские интеллектуалы единодушно согласны – и чем-то вроде «левого фашизма», антибуржуазного фашизма с отчетливой акцентуацией социального вопроса.
Другие значительные фигуры фашистской интеллигенции, Робер Бразильяк и Люсьен Ребате, шли к некоему варианту фашизма не по пути (левого) социализма, а оставались учениками мэтра Шарля Морраса, и, следовательно, были близки к Action Française, но отошли от AF, когда эта стерильная и негибкая в духовном плане организация больше не могла дать ответ на национал-социалистический и фашистский вызов в Европе. Потому Бразильяк, а также Ребате опасались, что без их содействия может возникнуть что-то фундаментально новое; не говоря уже об их пронемецкой позиции, которая вызывала настоящее отвращение у Морраса – о чем мы уже писали.
Эстет Бразильяк, талантливый поэт и писатель, кроме того, действует как политический публицист, в частности, для одноименной газеты AF, и как издатель еженедельника «Je suis partout». Бразильяк при этом с самого начала понимает фашизм как духовное явление, и потому не удивляет, что он воспринимает гражданскую войну в Испании как войну между «марксистским декадансом» и «фашистской духовности», как религиозный оборонительный бой католических националистических испанцев против большевизма, создающий, по Сорелю, мобилизующий массы миф, например, пропагандистское оповещение о героическом поведении фалангистов при осаде Алькасара под Толедо. К этому времени, осенью 1936 года, Бразильяк уже отошел от «реакционного» окружения Морраса и AF и постепенно открыл себя фашизму. Он все больше и больше интересуется Арно Брекером и его скульптурами, воспеванием экстаза и эротическим компонентом мужских союзов, как и доктринерской идеологией, однако молча разделяет антисемитизм немецких национал-социалистов; больше того, в некоторых статьях его журнала «Je suis partout» он даже форсирует его и придает «эстетическому эксперименту фашизма» (Дэвид Кэрролл) отчетливо антисемитскую окраску.
Во время Второй мировой войны один из самых знаменитых коллаборационистов, он едет не только на «Встречу поэтов в Веймаре», но и на Восточный фронт, где вместе с Герхардом Хеллером посещает французских солдат дивизии «Шарлемань».
Летом 1944 года Бразильяк, как и Дриё ла Рошель, отказывается бежать в Зигмаринген и сначала скрывается. После того, как мать Бразильяка арестовывают в сентябре 1944 года, он в середине сентября 1944 года сдается в руки правосудия. В плену вместе с ним находится также Суарес, издатель журнала «Aujourd'hui» («Сегодня»), которого 9 ноября 1944 года казнят как первого коллаборационистского публициста. Двумя месяцами позже, 19 января 1945 года, Бразильяк после двадцатиминутного процесса был приговорен к смерти за «измену родине» и 6 февраля 1945 казнен. Ходатайство о помиловании, подписанное, среди прочих, Альбером Камю, Жаном Поланом и Франсуа Мориаком, было непреклонно отклонено новым властителем генералом де Голлем. В последние дни своей жизни Бразильяк напишет «Lettre à un soldat de la classe 60», письмо в антикоммунистическом духе вымышленному французскому четырехлетнему мальчику, который через пятнадцать лет, в 1960 году достиг бы призывного возраста. В этом письме Робер Бразильяк в последний раз описал мотивы своих поступков.
(Могила Бразильяка находится на кладбище Шарон на западной окраине Парижа. В каждую годовщину его смерти фалангистский Франко-испанский кружок (Cercle franco-hispanique) вместе с кружком Шестого февраля (Cercle du Six-Février) возлагает венок на его могилу. – прим. автора.)
Как и Бразильяк, Люсьен Ребате на протяжении жизни тоже был другом Германии, одним из тех французских писателей, кто после 1940 года выступает за сотрудничество с немецкими победителями. Но Ребате, отец которого был социалистом, а мать благочестивой католичкой, не только коллаборационист, но и, прежде всего, еще весьма способный стилист, талантливый романист и, не в последнюю очередь, компетентный кинокритик и музыкальный критик.
Во время отбывания военной службы он симпатизирует Action Française, и потому с 1929 года снова и снова пишет статьи для тогда еще близкого AF журнала «Je suis partout», в редакции которого его воспринимают как самого радикального антисемита. Его политические представления на протяжении 1930-х годов все дальше отклоняются от линии AF. Он считает химерой восстановление французской монархии, фиксация на Grande Nation все больше сменяется европейской ориентацией. Кроме того, он агностик, который иногда публикуется под псевдонимом Франсуа Веннёй, и поклонник правления Муссолини. Немецкий национал-социализм он также воспринимает как движение обновления против декаданса буржуазного общества и неоднократно посещает Германскую империю. В 1940 году Ребате сначала ориентируется на révolution nationale маршала Петэна в Виши, прежде чем разочарованно отворачивается от него, так как авторитарно-консервативное, реставраторское государственное руководство противоречит его фашистскому революционному мировоззрению. В отличие от своих попутчиков Бразильяка и Дриё ла Рошеля, Ребате, как и его друг Селин, решается убежать в Зигмаринген. Однако и в этой провинции война в мае 1945 года заканчивается. Ребате арестовывают в Фельдкирхе (Австрия) и приговаривают к смерти 23 ноября 1946 года. Полгода спустя президент-социалист Венсан Ориоль (1884-1966) помиловал его, заменив казнь пожизненной каторгой. Затем, в июле 1952 года, после пяти лет в тюрьме Клерво, его досрочно освобождают. Двадцать лет спустя он умер, до смерти оставшись верным своим прежним идеалам.