5.3. Самовосприятие Дриё ла Рошеля
В предисловии Дриё ла Рошеля к опубликованному в 1942 году и на этот раз не подвергнутому цензуре второму изданию «Жиля» автор представляет читателям свою самооценку. Для Дриё значение писателя определяется, в первую очередь, его способностью видеть, чувствовать и отражать вездесущий в буржуазном обществе декаданс. Поэтому автор ставит самого себя в ряд между другими литераторами, главной темой которых тоже является эта проблема: «Moi, je me situe entre Céline et Montherlant et Malraux». («Себя самого я ставлю между Селином и Монтерланом и Мальро».)
Хотя его самовосприятие, в первую очередь, имеет литературоведческое значение, так как Дриё в своей оценке касается романистов своего времени, это его позиционирование требует все же более детального рассмотрения в нашем исследовании, сфокусированном на политических вопросах. Ведь Дриё рассматривает декаданс буржуазии не в отрыве от общих политических и социальных условий, а воспринимает буржуазный декаданс как результат капиталистической демократии.
Труднее всего проверить на предмет политически-идеологических совпадений с Дриё строптивого Луи-Фердинанда Селина, который буквально изрыгает яд и желчь в своих произведениях. Ибо красноречивый автор добившегося оглушительного успеха и принесшего Селину мировую славу романа «Voyage au bout de la nuit» («Путешествие на край ночи») на протяжении всей своей жизни никогда не присоединялся ни к какой партии или организации, и даже во время немецкой оккупации воздерживался от каких-либо действий. Политическая классификация Селина, если что-то в этом роде вообще возможно в его случае, дала бы в итоге смесь из фашизма, вульгарного антисемитизма и анархизма, которая лучше всего делает осязаемым этого нелюдимого скандального автора и врача для бедных. У Дриё ла Рошеля со своей стороны вызывает уважение та беспощадная манера, в которой Селин изображает декаданс западного буржуазного общества, который так сильно гнетет его самого. В писательском отношении Дриё характеризует Селина как «Блуа минус Бог», и хвалит, кроме того, чувствующего себя польщенным Селина в майском издании NRF: «Во время декаданса те, кто откровенно выступают за него, кто сообщают о нем, являются единственными, кто еще может высказываться».
Можно сказать, что Дриё в 1932 году, при чтении «Путешествия», нашел в Селине образец для себя. Он восхищается безграничной необузданностью и частично заимствует у Селина саркастичные и насмешливые черты экзальтированной критики общества для своих будущих романов «Мечтательная буржуазия» и «Жиль».
(Интересно, что к антисемитизму и правому радикализму Селин пришел лишь после своего пребывания в СССР. До этого его, в т.ч. и за эту поездку, в равной степени ценили как социалисты, так и коммунисты. – прим. автора.)
Писателем совсем другого стиля и жеста был Анри де Монтерлан. Эстет, на которого в значительной степени повлияли Морис Баррес и Габриэле Д'Аннунцьо (1863-1938) был сторонником «Culte du moi» («Культ своего Я») и героической мужественности – и то и другое представляют собой стилевые элементы, которые заметны в публицистике и романах Дриё и относятся к общему репертуару различных исторических фашизмов. Мальро представляет собой третий ориентир в его самооценке. Для Дриё 1930-х годов он является реализованным соединением теории и практики, политической литературы и героического действия, ведь Мальро – не только автор «Condition humaine», «L'Espoir» и «Les Conquérants», которые Дриё читает с огромным восторгом, но он еще и доброволец на Гражданской войне в Испании, где он командует авиабригадой и как летчик лично участвует в боях.