Если теперь заменить имена, которые Дриё приводит в своей самооценке, понятиями, воплощающими основные идеи, представленные названными им авторами, то получится образ литератора Дриё, который с одной стороны обрамляется одержимостью декадансом, антисемитизмом и цинизмом, а с другой – культом самого себя, мужественности и эстетики, а также революционным героизмом. Если перенести это на его творчество, то становится заметным, что восприятие Дриё, позиционировавшего себя между Мальро, Монтерланом и Селином, в этом моменте отнюдь не вводило в заблуждение. Обстоятельства представляются иначе, если критически рассмотреть его политическую способность к анализу реально-исторических процессов, которая в неприятии окружающего его общества привела Дриё к его «социализму двадцатого века», фашизму, и к роковому коллаборационизму с национал-социалистами.
Вопреки разделяемому многими мнению, что фашизм как идеология был само собой националистическим и шовинистическим, в фашистских кругах также всегда были умы – Дриё, наряду с вождем британских фашистов сэром Освальдом Мосли (1896-1980), был среди таковых одним из самых известных – считавшие, что эпоха традиционного национального государства ушла в прошлое. Самое позднее в ходе Гражданской войны в Испании с 1936 по 1938 годы – а у Дриё и Муссолини, однако, уже в их восприятии Первой мировой войны – и связанной с ней интернационализацией вооруженных сил также на национально-испанской (франкистской) стороне европейские интеллектуалы задумались над тем, чтобы понимать фашизм как двигатель общеевропейской революции, в которой нации путем специфических для каждой страны фашистских революций смогут создать третий бастион, способный противостоять обеим материалистическим сверхдержавам – США и Советскому Союзу.
(Муссолини еще в январе 1921 года заявил: «Либо политике и жизни в Европе удастся достичь единства, либо ось мировой истории окончательно сместится по ту сторону Атлантики, и с той поры Европа будет играть лишь второразрядную роль в истории человечества». – прим. автора.)
Различные умы праворадикальной интеллигенции при этом понимали фашизм в первую очередь как всеохватывающее восстание против капиталистического и коммунистического материализма, как борьбу против декаданса буржуазии и открыто проявляющейся беспомощности парламентской демократии при попытках решения социальных и национальных проблем европейских государств; но не в последнюю очередь они видели в нем также шанс для народов преодолеть тягу к реваншистским внутриевропейским войнам и создать сильную, единую, очищенную от национального шовинизма Западную Европу.
Поэтому тех фашистских интеллектуалов, которые связывали свои программы с наднациональным уровнем, с Европой, называют еврофашистами.
6.1. Еврофашизм? Разъяснение понятия феномена
Общим для теоретиков еврофашизма было то, что защита коренных народов Европы была для них абсолютным приоритетом, и что Европа, с опорой на Карла Шмитта, представляла для них «большое пространство», с запретом вмешательства в дела этого «большого пространства» со стороны чужих держав. При этом корпоративная экономическая система должна гарантировать экономическое удовлетворение спроса и воспрепятствовать тому, чтобы «Старый мир» деградировал до американского рынка сбыта, тогда как форсируемое классовое примирение по всей Европе путем долевого участия рабочих в доходах предприятий должно было лишить почвы коммунистическую риторику классовой борьбы.
Еврофашистские тенденции в межвоенное время существуют во многих праворадикальных движениях Европы, однако, и в этом-то как раз и состоит основная проблема, не существует международной организации, которая, подобно коммунистическому Коминтерну, определяет единое направление главного удара и утверждает программу. Еще хуже, что идеологические различия между отдельными странами поразительно велики и, в особенности, расовый вопрос становится важным конфликтным моментом. Если, скажем, испанские фалангисты вокруг Хосе Антонио Примо де Риверы считают расовый вопрос не существующим – испанская нация для них это историческое единство, а не расовое или языковое, а евреи не являются приоритетной проблемой, так как они, кроме того, вообще едва ли представлены в Испании, то другие европейские фашизмы, например, скандинавский, с 1933 года все больше ориентируется на немецкий национал-социализм. Прежде всего, по этим причинам неорганизованный еврофашизм остается лишь интеллектуальной разновидностью фашизма.