Тем не менее, усилия дать еврофашизму организационную и программную оболочку имели место с различных сторон.
Первый больший общеевропейский конгресс фашистов проходит 16 и 17 декабря 1934 год под девизом «fascismo universale» («Универсальный фашизм») в швейцарском городке Монтрё на Женевском озере с участием представителей четырнадцати стран. К числу приглашенных гостей принадлежат швейцарские группы, к примеру, движение Национальный фронт во главе с отставным военным Артюром Фонжалла (1875-1944), представители австрийского «австрофашистского» Хаймвера («отечественной самообороны»), ирландские «Blueshirts» («синие рубашки»), бельгийцы, греки, норвежцы, нидерландцы, румыны из Железной гвардии, посланцы Муссолини и различные французские группы, в том числе «франсисты» Марселя Бюкара (1895-1946).
(Впрочем, еще в ноябре 1932 года состоялся Европейский конгресс в Италии, но он не носил четкого фашистского характера, потому что большинство участников представляли националистические и либерально-консервативные круги своих стран. Видными участниками конгресса были Пьер Гаксот (1895-1982), Штефан Цвейг (1881-1942) и Ялмар Шахт (1877-1970). – прим. автора.)
Представители испанской «Фаланги» сначала отказались от приглашения, так как они, мол, будучи национал-синдикалистами, не представляли собой фашистов в узком смысле, но затем послали представителей в Швейцарию. Полная перемена взглядов в этом отношении произошла среди оставшихся фалангистов, которые не были маргинализированы верными сторонниками Франко, только в ходе событий Испанской гражданской войны. Несмотря на это, и в будущем большое значение придавалось подчеркиванию того, что фалангизм это истинно испанское явление. Это было оборонительной позицией, объяснимой желанием считаться чем-то исконно своим, самостоятельным, органически выросшим из испанской истории, а вовсе не простой копией фашистской Италии, как звучали обвинения в адрес фалангистов со стороны республиканцев и левых.
Из национал-социалистической Германии, в которой понятие «фашист» воспринимается в весьма отрицательном контексте, делегация тоже не приезжает, и потому и участникам, и общественности становится понятно, что «Фашистский интернационал» как управляемый Италией Comitati d'azione per l'universalita di Roma (CAUR) не может стать адекватным эквивалентом Коминтерна. Лишь три принципа будут приняты в ходе заседаний:
Борьба европейской молодежи против коммунизма и капиталистического эгоизма,
Распространение корпоративизма,
Уважение к национальным особенностям народов.
Затем разочарованный Муссолини отворачивается от утопии «Соединенных Штатов Европы», хотя в 1935 году в Париже и Амстердаме проходят последующие конгрессы. После 1938 года многие из еще оставшихся фашистскими движений все больше соскальзывают в фарватер все более эффективного немецкого национал-социализма, и CAUR утрачивает всяческое влияние на эти группы. Лишь в 1942 году план «панъевропейской федерации фашистских наций» снова начинает играть роль в официозной политике Италии и в конце 1943 года в «Веронской программе» объявляется долгосрочной целью. В этой программе констатируется, что нужно создать европейское сообщество в форме конфедерации всех стран, которая преодолеет капитализм и войны за изменение границ, и этим принесет в Европу благосостояние, свободу и безопасность.
Еврофашистские тенденции присутствовали также в Норвегии и Нидерландах. Норвежец Видкун Квислинг (1887-1945), Fører («вождь») Nasjonal Sämling (Национального единения) и норвежский премьер-министр с 1942 до 1945 года, требует в 1939 году общеевропейских выборов, а нидерландец Антон Адриан Мюссерт (1894-1946) представляет концепцию «великонемецкой» империи, которая должна охватить всех говорящих на голландском языке людей внутри фашистской «конфедерации Европы».
Но эти люди едва ли добились общественного внимания за пределами своих замкнутых подобно сектам организаций; в отличие от Пьера Дриё ла Рошеля, британской надежды радикальных правых сэра Освальда Мосли, и вождя бельгийских рексистов Леона Дегреля (1906-1994).
6.2. Еврофашизм под ружьем: путь Леона Дегреля
Леон Дегрель родился в 1906 году. Он был старшим из восьми детей католического франкоязычного политика и матери немецкого происхождения, живших в Буйоне, во франкоязычной части Бельгии – Валлонии. Как в родном доме, так и в школе иезуитов, воспринимавшейся им как элитная организация, он получает строгое католическое воспитание, которое он до своей смерти в испанской эмиграции оценивает как положительное. В его бельгийском немецко-французском происхождении можно увидеть одну из причин будущей проевропейской позиции Дегреля, которую он в автобиографии представляет как результат переменчивой истории бельгийских земель: «Если я сегодня рассматриваю себя не как француз, не как немец и уже вовсе не как бельгиец, а просто как европеец, то причины этого совершенно понятны из тысячелетней истории нашего континента».