Когда в 1940 году немецкий Вермахт, в конце концов, оккупирует Бельгию по стратегическим причинам, это становится важнейшей вехой для радикальных правых Фландрии и Валлонии. В северофранцузском Аббевиле руководство фламандского союза Verbond van Dietsche Nationaal Solidaristen (Verdinaso) и рексистов – за исключением самого Дегреля – расстреляны французскими солдатами. Остатки Verdinaso объединяются с фламандской националистической партией Vlaamsche Nationaal Verbond (VNV) и сотрудничают с немецкими национал-социалистами, но при этом они, тем не менее, не готовы пойти немцам на уступки относительно запланированного теми объединения с Германской империей («гау Фландрия»). Политически VNV первоначально преследует цель создания в рамках великонемецкой империи (которая рассматривается как конфедерация) суверенных Больших Нидерландов, куда должны были бы войти фламандские области разделенной Бельгии.
Дегрель, видение которого представляет собой позаимствованную из далекого пятнадцатого века Великую Бургундию в форме единой Нации Европы, после того, как его совместный приход к власти вместе с вождем социалистов Хендриком де Маном стал невозможным из-за военных событий на Балканах и на Востоке, отправляется на Восточный фронт как простой солдат «Légion Wallonie» – Валлонского легиона, укомплектованной валлонами части немецкого Вермахта. К концу войны он поднялся там до должности командира созданной позднее дивизии войск СС «Валлония».
(Наряду с Дорио, Дегрель единственный вождь фашистского движения в Европе, активно принимавший участие в боевых действиях на Восточном фронте. – прим. автора.)
Дегрель и на фронте – полностью преданный духу политических солдат войск СС – остается мыслителем с политическим видением. Расширенная за счет частей Северной Франции Бельгия, уже упомянутая Великая Бургундия, должна действовать под немецким доминированием в качестве узлового пункта и местом встречи германских и романских сфер в европейском сообществе государств. Дегрель, который до своей смерти оставался сторонником Гитлера – что было справедливо и касательно отношения самого Гитлера к Дегрелю, до 1945 года не оставлял надежд, что рейхсканцлер примет концепцию европейской политики, которая гарантирует суверенитет отдельных народов и признает за ними обширные свободы.
В меморандуме от 20 октября 1940 года, который вызвал мало взаимной симпатии у национал-социалистов вокруг Гитлера и Гиммлера, Дегрель указывает на ответственность немцев за Европу, за то, чтобы защитить континент от капитализма и большевизма, и в то же время позволить европейским народам сохранить свое духовное своеобразие и независимость. Кроме того, важно, чтобы народами руководили люди с твердым мировоззрением, которые сами являются выходцами из этих народов. Немецкие оккупационные кадры должны вмешиваться и брать в свои руки управление только в самом крайнем случае, т.е. тогда, когда нет никаких местных национал-социалистов или фашистов, готовых к осуществлению управления. В конце своего письма Дегрель ссылается на необходимость сильной Бельгии в сильной Европе.
Чтобы получить от Гиммлера дальнейшие уступки, Дегрель, однако, в последующие годы дистанцируется от своего выраженного в 1940 году требования суверенной Бельгии, когда он в январе 1943 года в своей речи в Брюссельском дворце спорта идет на уступки пангерманской идее. Независимо от того, были ли эти его высказывания продиктованы тактическими соображениями применительно к рейхсфюреру СС, или же речь шла о его новых убеждениях, некоторые значительные интеллектуалы вследствие этого отворачиваются от рексистского движения. Хосе Стреель (Люсьен Альфонс Жозеф Стреель, 1911-1946), влиятельный журналист в рексистской газете «Le Pays Réel», выходит из политического совета рексистского движения (Conseil Politique de Rex), как и Раймонд де Беккер и Пьер де Линь из газеты «Le Soir». Последний обосновывает свой отход от официального рексизма несогласием с любыми решениями об аннексии территорий его родины.
Не только Гиммлер мог удивиться тому, что уже годом позже, в 1944, Дегрель снова отклоняется от своих уступок идее Пангермании и сначала опять требует создания великобургундской державы, а потом даже создает проект западногерманской империи с включением в нее Франции. Но при всех варьирующихся концептуальных попытках в фокусе молодого вождя всегда остается одно: Бельгия в «новом порядке» Европы должна занимать сильную позицию. Также поэтому дивизия «Wallonie» так ожесточенно сражается на Восточном фронте до самого конца. Только тот, кто в борьбе с большевизмом бросает на чашу весов все и готов к большим жертвам, по мнению добровольцев, может надеяться на достойное место в новой Европе.