Тем не менее, вновь вспыхнувшая война Турции с Россией и Австрией явилась результатом объективно сложившейся ситуации, а не французских интриг. Турки были обеспокоены политикой России в Польше, в связи с войной за польский престол, русские же снова нацелились на Азов и Крым. Заключенное в 1726 году соглашение обязывало императора Карла VI, который тем временем потерпел ряд военных неудач в Италии и в Германии, выступать на стороне России. Но реформы Бонневаля, явно принесли свои плоды: в 1737–1739 годах Австрия и Россия понесли несколько поражений и вынуждены были подписать Белградский договор, Белград возвращался туркам, а на Балканах восстанавливалось положение, существовавшее до подписания Пожаревацкого мира; за Австрией остался только Банат. Россия сохранила Азов, но обязалась снести его укрепления, и всем ее судам, включая торговые, воспрещалось плавание по Черному морю.
Во время мирных переговоров султан постоянно пользовался поддержкой французского правительства и такого великолепного дипломата, как маркиз Вильнёв. Вознаграждая Францию за посредничество, Блистательная Порта в 1740 году возобновила действие капитуляций (особых льгот) в отношении Иерусалима: отныне из временных они превращались в постоянные. Султан Махмуд I, выступая также и от имени своих преемников, впервые зафиксировал турецкие обязательства в полноценном дипломатическом договоре. В частности, он гарантировал, что «франкские» священнослужители, обосновавшиеся в Святом Городе и его окрестностях, больше не будут терпеть притеснений, и что христиане могут беспрепятственно ремонтировать культовые здания, если соответствующие запросы будут исходить непосредственно от посла Франции.
Но как бы то ни было, грандиозный дипломатический триумф в Белграде оказался последним проявлением турецкого могущества. Прогрессивные реформы были прерваны, в том числе из-за яростных возражений мусульманских юристов и богословов. В то же время политическая ситуация в центральной Европе давала заинтересованным державам все новые поводы для агрессии против Турции.
В 1768 году крупные волнения в Польше, вызванные русским вмешательством в польские дела, заставили Екатерину II послать войска в эту многострадальную страну. Многие польские повстанцы, которых направляла и поддерживала Франция, искали спасения в турецких землях, где, будучи верными католиками, они вновь находили поддержку и защиту короля Франции; русские войска без малейших колебаний преследовали их и на турецкой территории.
Это и явилось поводом к войне — хотя, возможно, и непреднамеренным, — со стороны российского правительства. Как обычно, Франция продолжала подливать масло в огонь оскорбленной турецкой гордости; вспыхнувшая война только подтвердила, что передовые реформы Бонневаля еще не успели пустить корни. Хотя у турок имелось великолепное шестидесятитысячное войско (не считая конницы союзников-татар), они потерпели поражение, а их флот на Черном море был уничтожен. В то время как русские войска, вторгшись в Молдавию и Валахию, встречались как освободители православным населением (но не боярами — вассалами Порты), агенты императрицы колесили по Греции, подталкивая и там христиан к выступлению. Война продолжалась, несмотря на предложение посредничества со стороны прусского короля Фридриха II, — который, встревоженный слишком большими успехами русских, в 1772 году организовал первый раздел Польши, — и прекратилась только из-за того, что Екатерину обеспокоил начавшийся пугачевский бунт.