Агрессивность Центральных держав на Ближнем Востоке способствовала решению петербургского кабинета укреплять свои связи с Францией и Великобританией. Германскому правительству не удалось достигнуть поставленной цели — оторвать Россию от Антанты. Одним из реальных последствий Боснийского кризиса 1908–1909 гг., бесспорно, явилось укрепление итало-русских контактов в стремлении противодействовать экспансии Австро-Венгрии на Балканах (167). До военного конфликта дело не дошло, поскольку ни одна из вовлеченных в кризис держав еще не была достаточно подготовлена к большой войне. Но фактически этим событием начался период подготовки Европы к мировой войне. Оно показало возросшую роль Балкан в международных отношениях. В 1908–1912 гг. происходила интеграция региона в систему межблокового противостояния великих держав. Здесь был завязан такой узел, который можно было разрубить только с помощью войны…
Аннексия Боснии и Герцеговины усилила стремления югославянских народов к объединению для борьбы против Центральных держав. Боснийский кризис ускорил создание Балканского союза, направленного против Австро-Венгрии и Турции. Еще в начале сентября 1908 г., то есть даже до Боснийского кризиса, австро-венгерский посол в Стамбуле Я. Паллавичини констатировал: «Балканские государства объединены одним чувством — ненавистью к Австро-Венгрии, которую они боятся даже больше, чем Турцию» (168). Все это свидетельствовало о сомнительности успеха Эренталя в долгосрочной перспективе. Толчком к быстрой кристаллизации Балканского союза стала вспыхнувшая в октябре 1911 г. итало-турецкая война, наглядно выявившая военную слабость Османской империи. С осени 1911 г. при посредничестве российской дипломатии начались интенсивные сербско-болгарские переговоры. 13 марта 1912 г. была создана первая «ось» Балканского союза — подписан договор о дружбе и союзе между двумя странами. Он предусматривал взаимопомощь в случае военного нападения Турции на одну из сторон и совместные действия Сербии и Болгарии в случае, если некая «великая держава» попытается захватить балканские владения турок (169). Под «великой державой» понималась Габсбургская монархия.
Тайное приложение к договору разграничивало сферы влияния сторон в Македонии. Болгарии предназначались все территории, расположенные к востоку от нижнего течения реки Струмы и Родопских гор, а Сербии — земли к северу и северо-западу от горного хребта Шарпланина. Территории же, расположенные между этими двумя линиями, предполагалось включить в автономную Македонию. Однако идея автономии была воспринята лишь половинчато. Документ пояснял, что в случае взаимного несогласия Сербии и Болгарии с таким статусом Македонии она будет разделена. Болгарии полностью передавались земли к югу и юго-востоку от линии Крива Паланка — Охридское озеро, а принадлежность территорий к северу и северо-востоку от нее должен был определить российский император. И если он признает указанную линию «в означенных границах за наиболее отвечающую правам и интересам обеих договаривающихся сторон», то они обязуются принять ее как окончательную (170). Тем самым в договоре оформились две зоны: бесспорная, принадлежавшая Болгарии, и спорная, чья судьба подлежала «арбитражу». 12 мая в дополнение к договору представители Сербии и Болгарии подписали военную конвенцию, разработанную Генеральными штабами их армий (171).
Сближение между Болгарией и Грецией началось еще с октября 1911 г., но затягивалось опять же из-за македонских проблем. София настаивала на реформах и на автономии Македонии, а Афины выступали за ее раздел. Так и не преодолев этих противоречий, 29 мая 1912 г. Болгария и Греция заключили оборонительный договор, который, в сущности, носил наступательный характер. Вопрос о судьбе балканских территорий Турции договор обходил молчанием (172). Позднее эта недоговоренность привела к углублению болгаро-греческих противоречий.
Посредником в болгаро-греческом сближении неофициально выступила британская дипломатия (173). Ее отношение к Балканскому союзу вообще было двойственным. С одной стороны, оно определялось остротой англо-германского антагонизма на Ближнем Востоке (отсюда благожелательное отношение к сербско-болгарскому сближению), а с другой — боязнью усиления России на Балканах. Именно для того, чтобы предотвратить последнее и укрепить свои позиции в данном регионе, британцы и развернули свою посредническую деятельность. В Лондоне считали необходимым ослабить влияние российского царизма в Балканском союзе включением в него Греции, где экономические и политические позиции Великобритании были достаточно прочными[38]. Ведь присоединение Греции к блоку балканских монархий создавало дополнительные трудности при разделе Македонии и осложняло роль России как арбитра. В конечном итоге все это должно было помешать укреплению России на подступах к Черноморским проливам (175).
38
Британия оставалась главным торговым партнером Греции, руководила реорганизацией ее флота. См.: (174).