Вряд ли можно преувеличить важность новой силы, которая таким образом была привнесена в нравственную жизнь мира. Наука запрещает нам полагать, что можно добавить какую-либо новую значительную силу к совокупности физических сил, уже действующих во Вселенной. Но создается впечатление, что в данном случае мы определенно сталкиваемся с тем фактом, что с христианством к общей совокупности энергий, действовавших в истории человечества, прибавилось новое возрастание этической силы. Нечто, чего прежде не существовало в мире, фактически облегчило для людей избавление от рабства дурных привычек и осуществление их идеалов нравственной жизни. Может, не просто проследить во всех деталях обеспеченные таким образом результаты, поскольку они осуществляются в характере и в индивидах в тех сферах жизни, которые обычно не документируются, да и такими силами, которые действуют тихо и незаметно. Но мытари и грешники, преображенные в святых христианской истории, никоим образом не ограничиваются евангельскими днями[45].
Остается лишь рассмотреть некоторые результаты, которых христианство добилось либо само, либо в сочетании с влияниями из других источников, которые по своей природе не подпадают ни под его религиозный, ни непосредственно этический труд.
В следующей главе об элементах цивилизации, введенных германцами, мы рассмотрим происхождение современной идеи о ценности отдельного человека в сравнении с классической идеей о большей важности государства. Одним из источников, из которого выросла эта современная идея, является, без сомнения, высшая ценность, придаваемая каждому человеку в христианском учении о гораздо большей важности загробной жизни, нежели земная и любые ее интересы, о бесконечных будущностях, лежащих перед каждым человеком в зависимости от его личного выбора и характера. Позиция ранней церкви в этом вопросе по отношению к государству, в котором она существовала — Римской империи, пожалуй, отличалась большей крайностью, чем отношение к любому более позднему правительству, и все же были такие эпохи, когда контраст между высшими интересами индивида и государства был почти таким же разительным, и по этому вопросу христианское вероучение высказывалось со всей ясностью и определенностью. Того, что это вероучение приводит к усвоению позитивных институтов в любом свободном правительстве, мы подтвердить не можем. Его влияние можно увидеть скорее в цепочке идей, которыми мы оправдываем наше право на личную свободу.
45
В приведенном фрагменте было сказано очень мало о влиянии христианства на конкретные этические доктрины, и вот почему: по одним пунктам, например братства между людьми, общепринятое мнение представляется мне неверным. По некоторым другим пунктам у меня большие сомнения относительно того, что следует сказать, например, о долге самопожертвования ради ближних — концепция поведения, которая в настоящее время будто меняется. Но главным же образом причина такова: изложение конкретных этических принципов не было частью специфической миссии христианства. Не требуется откровения, чтобы сделать их известными людям. Законы поведения составляют такую же большую часть основополагающих законов человеческого бытия, как законы логики, и возрастающий опыт человека учит его этим законам, и в том и в другом случае расширяя и разъясняя и облагораживая его этические идеи так же, как и математические. Специфическая миссия христианства лежит в религиозной сфере, и ее отношение с этикой, как говорилось выше, лежит в важнейшей обязанности, которую она накладывает на индивида: жить лучше, поскольку живая ветвь, находясь на лозе, не может не приносить плода.
Я процитирую следующий отрывок из выдающегося богослова как пример довольно частых необдуманных высказываний по поводу этического влияния христианства: «Немаловажно, что первые больницы, первые школы, первые свободные государства были христианскими. Монастыри были первыми больницами, монахи были первыми учителями».