Немцы принимали ответные меры. Схваченные после нападения на «Rekylriffel Syndikatet» были казнены. Бандитам из датской нацистской партии и прочим преступным элементам было разрешено действовать безнаказанно. Их руками был полностью уничтожен известный во всем мире сад Тиволи, фабрика по производству фарфора в Копенгагене, были взорваны здания городского совета и студенческого союза.
26 июня оберфюрер СС Бест ввел в стране режим чрезвычайного положения. В столице было объявлено военное положение, комендантский час длился с 8 часов вечера до 6 часов утра.
В ответ на террор датчане поднялись на борьбу всем миром. 10 тыс. рабочих с крупнейшей в стране судоверфи «Бурмейстер и Вайн» начали забастовку. Бест тут же объявил забастовку нелегальной и пригрозил ее участникам арестом и отправкой в Германию. Однако датчане знали, что это пустая угроза. Немецкий полномочный представитель, занимавшийся вопросами экономики и труда, Даквиц, уведомил Беста, что гестаповские меры могут привести к крушению экономики Дании, которая чрезвычайно важна для Германии. К рабочим судоверфи присоединились десятки тысяч фабричных и заводских рабочих. Несмотря на предостережения Даквица, Бест решился на беспрецедентные меры. Он отключил в Копенгагене электричество, газ и воду, в надежде, что это заставит рабочих вернуться на свои предприятия.
Но теперь уже датчане преисполнились решимостью идти до конца. 27 июня жители Копенгагена вышли на улицы. Тысячи демонстрантов двигались по улицам, сметая на своем пути эсэсовские патрули. Затем горожане начали сооружать баррикады. Они переворачивали троллейбусы и автобусы, повреждали дорожные покрытия. Кое-кто даже появился на улице с винтовками и британскими «стенами». Железнодорожное движение прекратилось. Телефонная связь не работала. Ночью город погрузился в непроглядную тьму. Быстро подходили к концу запасы продовольствия.
В разных районах начались уличные сражения. Бойцы Сопротивления выворачивали булыжники из мостовых и копали рвы, чтобы преградить дорогу немецкой бронетехнике, которая двигалась по улицам, где еще могла проехать, беспорядочно паля в окна домов. Больше ста датчан были убиты, около шестисот человек получили ранения разной степени тяжести. Госпитали, где, так же как и во всем городе, не было ни света, ни воды, были переполнены. Немцы тоже несли потери. Зачастую на фонарных столбах можно было заметить немецкие военные формы и каски – трофеи бойцов Сопротивления.
Всеобщая забастовка не прекращалась до тех пор, пока немцы не согласились с требованиями Национального комитета «Свободная Дания» отменить военное положение и комендантский час в столице, пополнить запасы продовольствия и вывести из страны шальбургский военный корпус, совместно с датскими нацистами принимавший участие в бесчинствах. Немцы дали обещание, что забастовщики и участники уличных беспорядков не будут преследоваться властями.
Оберфюрер Бест был категорически против принятия этих требований, однако командующий немецкими войсками генерал фон Ханнекен, опасавшийся возникновения эпидемий, а также отдававший себе отчет, что немалая часть его армии симпатизирует датчанам, настоял на своем. Как и многие немецкие офицеры, он понимал, что война проиграна, и не желал усугублять положение. В столице снова появилось электричество, газ и вода. Было объявлено, что шальбургский корпус отправляется на русский фронт. Комендантский час был сохранен, но теперь он начинался не в 8 часов вечера, а в одиннадцать. Датская столица медленно возвращалась к нормальной жизни. Наиболее отъявленные бунтари перебрались в провинции, где народные волнения продолжались еще много дней.
Народные волнения в Дании добавили трудностей немецкому командованию. Несколько немецких дивизий потребовалось срочно перебросить во Францию, чтобы дать отпор союзникам. Войска из Норвегии из-за забастовки на железной дороге Дании задержались почти на неделю. Армейские части и подразделения СС пришлось вводить в Данию, чтобы укрепить местный гарнизон. Теперь основные железные и автомобильные дороги страны охранялись постами, выставленными через каждые двести ярдов. Только так можно было обеспечить безопасность военных перевозок.
Ярость немцев обратилась на датских полицейских, которые вовсе не спешили выполнять приказ немцев выступить против террористов, а зачастую и помогали им. Оберфюрер Бест расформировал местную полицию и возложил ее обязанности на СС.
19 сентября подразделения армии и СС захватили все полицейские участки Дании. В гестапо заранее были составлены списки наименее благонадежных полицейских. В результате акции более двух тысяч человек были схвачены и отправлены в немецкие концентрационные лагеря. Всего было арестовано около 10 тыс. полицейских. Из них 7 тыс. были интернированы в Дании. Много сотен людей, на которых пало подозрение в причастности к движению Сопротивления, были избиты и заключены в подвалы гестапо, расположенные в печально известном доме Шелхуз в Копенгагене. Позже, когда немцы обнаружили, что не справляются с повседневной работой полицейских, такой, например, как управление движением транспорта или расследование ежедневных мелких преступлений и правонарушений, они вернули на работу какое-то число датчан. Им предписывалось нести службу безоружными и под надзором офицеров СС. Многие депортированные полицейские в Германии погибли.