Ко мне приходил Жюль Камбон. Он рассказал кое-что любопытное: в стране зреет недовольство неумелостью и неподготовленностью к войне одного кабинета за другим из-за того, что называют «политической кухней». В конце войны, которого можно ждать год или даже больше, начнется движение за всеобщие выборы, против которых настроен нынешний парламент. На стороне Жоффра, если он в конце концов одержит победу, будет армия, и он сможет сделать что угодно. Впрочем, он, похоже, не тщеславен, и нет достойного претендента на место Монка. Будь на его месте другой Гамбетта, он возглавил бы и страну, и парламент. Камбон виделся с Сан-Джулиано, который лежал на подобии смертного одра. Что же касается отношения Италии к войне, С. Дж. сказал, что на ее вступление в Тройственный союз влияют три соображения: нравственность, своевременность и готовность. Должна появиться веская причина и удобная возможность, и армия должна быть готова, а это пока не так. Жюль Камбон говорит, что кайзер вернул на службу в Италию мобилизованных немцев, которые проживали в Италии по делам службы, чтобы они стали — а они и являются — проводниками интересов Германии и германских методов в военном противостоянии. Итальянская пресса ведет широкую пропаганду в пользу Германии. Я спросил Камбона, несет ли кайзер личную ответственность за развязывание войны, или его вынудили на такой шаг кронпринц и милитаристская партия, и какова роль императрицы. Он ответил, что в частых конфликтах между кронпринцем и кайзером императрица всегда занимала сторону сына. Кайзер очень ревниво относится к популярности сына в армии и у народа из-за своих крайних антифранцузских, антирусских и особенно антианглийских настроений. Кронпринц и «партия войны» одержали верх над кайзером; они следят за тем, чтобы он их поддерживал. Канцлер, Ягов[78] и компания надеялись добиться своего путем запугивания; они были уверены, что Бельгия просто выразит протест и пропустит германские войска по своей территории, а Англия воздержится от активного вмешательства. Несомненно, кайзер и правительство Германии знали об условиях австрийского ультиматума Сербии до того, как он был предъявлен. Они решили, что Россия ограничится разговорами, а воевать не станет. Когда вероятность войны приблизилась, Камбон предупреждал Ягова, что Германии придется сражаться не только с Францией и Россией, но и с Англией, и, хотя Ягов сделал вид, что не верит Камбону, его слова, судя по всему, произвели на него впечатление. После Ягова Камбон отправился к Гошену, нашему послу в Германии, которому пересказал содержание их разговора. Гошен ответил, что он не уполномочен правительством его величества использовать столь определенные выражения. «Не важно, — ответил Камбон, — если им удастся предотвратить войну, никакого вреда не будет. Если Англия поддержит Францию, я стану предостерегающим пророком. Если Англия сохранит нейтралитет, чего она, по сути, не сможет сделать, учитывая, что именно по просьбе британского правительства французский флот вошел в Средиземное море и предоставил охрану Ла-Манша британскому флоту, я покину Берлин как представитель вражеской Франции, и никто не призовет меня к ответу за то, что я ввел Ягова в заблуждение».
27 октября 1914 г. Делькассе клянется, что на заседании кабинета возвращение в Париж не обсуждалось и что решение будет зависеть от генерала Жоффра; если он скажет: «Езжайте», правительство поедет, а если он скажет: «Оставайтесь», правительство останется в Бордо.
30 октября 1914 г. Месье и мадам Кайо прогуливались по парижским бульварам; их узнали и окружили. Женщины нападали на нее, сбили с нее шляпку, толкали, забрасывали грязью; Кайо достал свой меч главного почтмейстера и защищал ее и себя, пока они ретировались к автомобилю такси. Он поехал к Дому инвалидов и потребовал пропустить его к коменданту Парижа. Вначале генерал Галлиени отказался его принять, но после настоятельных просьб согласился. Кайо просил, чтобы цензура запретила освещать в прессе инцидент на бульварах. Кажется, его просьбу выполнили. Пуанкаре поехал в Париж по пути в ставку французского Генерального штаба и визита к королю Бельгии; он будет отсутствовать неделю или 10 дней.
Итак, принц Луи[79] подал в отставку! Морской атташе в отчаянии: он говорит, что принц Луи хороший человек и его будет очень не хватать как первого морского лорда, и подозревать его в неверности чудовищно.
78
Г. фон Ягов (1863–1935) — немецкий государственный деятель и дипломат. Статс-секретарь Министерства иностранных дел Германии (1913–1916).
79
Л.А. Маунтбеттен, ранее принц Л.А. фон Баттенберг (1854–1921) — британский военно-морской и государственный деятель, адмирал флота, Первый морской лорд и начальник Главного морского штаба (1912–1914).