12 января 1915 г. Кажется все более вероятным, что Румыния вступит в войну, если Россия продвинется дальше в Трансильванию, Румыния должна вступить в войну, или упустит свой шанс. Если она вступит в войну, правительство уступит общественному мнению, и итальянцы, сами того не ожидая, вступят в войну. Итальянцы отвлекут на себя несколько австрийских армейских корпусов, которые придется перебрасывать с русского и французского фронтов. В таких условиях Австро-Венгрия, скорее всего, развалится на части. Сегодня после обеда у меня состоялся личный разговор с Гаем Бруком[113]: боюсь, что противостояние Китченера и Френча обостряется. Политика вмешивается в насущные дела. По ирландскому вопросу Асквит и Уинстон Черчилль выступают против Генри Вильсона. По-моему, в правительстве большинство за Френча.
14 января 1915 г. Два дня назад встретил на улице Извольского; он предсказывает в Константинополе революцию против младотурков. Что следует предпринять в таком случае? На мое предложение предоставить враждующие стороны самим себе — пусть перерезают друг другу глотки, он ответил: «Нет! Так не пойдет». Очевидно, он намекал на то, что у России появится возможность вмешаться и сыграть роль спасительницы порядка!
Вчера вечером здесь ужинали: Мюррей Элибанк, один умный уроженец Гватемалы, который служит в компании Каудрея; Гюнцбург и его компаньон, который был преподавателем Сорбонны, а после журналистом в «Деба». Финансисты обсуждали крупный заем примерно в 800 миллионов фунтов; предлагается навсегда освободить заем от налога, чтобы его гарантировали Англия, Франция и Россия. Облигации должны котироваться на всех фондовых биржах и распределяться между всеми странами, которые воюют с Германией и Австрией. Финансисты считают, что заем будет пользоваться гигантским успехом.
Похоже, Италия сдвинулась с места. Сегодня скульптор Уорд ездил в окрестности Компьени; он говорит, что французы отступают оттуда под яростным натиском немцев. За границей распространяют столько лжи, что невозможно понять, что правда, а что вымысел.
16 января 1915 г. Французы потерпели серьезное поражение при Суассоне, в том месте, где мы разбили немцев и перешли Эну; здесь на это событие смотрят всего лишь как на непредвиденное осложнение, которое не влияет на общую ситуацию.
По словам одного газетчика, французы говорят об упадке духа в окопах. Совсем в другом духе настроены журналисты, с которыми я встречался вчера, — Аното, Пишон, Жан Дюпюи, Лотье, Жозеф Рейнах. Все они настроены оптимистично. За столом Пишон и Дюпюи поссорились, и Гроклод ввязался в спор о том, какая война более ожесточенная — нынешняя или война 1870 года. Дюпюи может сравнивать, ведь он достаточно стар и помнит войну 1870 года: он сказал, что и тогда были зверства, поджоги, грабежи и расстрелы. Чтобы обеспечить беспрепятственный проход военных составов, немцы сажали на паровозы заложников. И все же, насколько я помню, они не добивали раненых и не гнали гражданское население, мужчин, женщин и детей, перед наступающими немецкими полками в качестве живого щита.
Скандал из-за перевода французской Желтой книги[114], выполненного «Таймс». Среди перлов творения МИДа можно вспомнить перевод «places fortes»[115] как «сильные позиции», а «fils de fer»[116] — как «железнодорожные узлы»… На ужине, который Мюррей Элибанк давал в честь представителей прессы стран Антанты, я сидел рядом с Аното; он стал очень милым. Хотя Дюпюи из крестьянской семьи, он очень проницателен, образован и искушен. Он очень богат: говорят, что он получает 40 тысяч фунтов в год. У него есть здравый смысл.
17 января 1915 г. Аното, с которым я сидел рядом за ужином, сообщил мне, что ему принадлежит нечто вроде поместья с домом в одной из провинций, оккупированной немцами. При их приближении он, его жена и ребенок — Аното совсем недавно женился — бежали, оставив присматривать за домом одну пожилую женщину. Аното приказал разговаривать с немецкими офицерами вежливо, предоставлять в их распоряжение все, что им понадобится, но просить генерала пощадить библиотеку, так как книги обладают большой ценностью для владельца. Когда пришли немцы, экономка выполнила приказы. Генерал попросил разрешения осмотреть библиотеку. По пути ему нужно было пройти через своего рода переднюю, где висела картина с изображением визита в Россию президента Форе в сопровождении Аното. Немец спросил, кто изображен на картине. Когда ему указали на российского императора, он щелкнул каблуками и отсалютовал! Библиотеку, по приказу генерала, держали запертой. Зато немцы украли белье и одежду мадам Аното и выпили все белое вино. После немцев дом заняли английские офицеры. Поскольку белое вино выпили немцы, они выпили все красное вино, к которому, по словам Аното, питали большое пристрастие!