... "Я не любил его, когда он ссорился с мамой". (Там же, стр. 86).
... "Серьезный, всегда задумчивый, сердитый всегда, и ищущий новых мыслей и определений -- так он жил между нами, уединенный со своей громадной работой".
(Описание времени кризиса. Там же, стр. 97).
... "С детства привык к уважению и страху перед ним". (Стр. 105).
Из этих отзывов сына о своем отце мы определенно видим аффективный характер отца, так что "с детства привык к страху перед ним", ибо "серьезный, всегда задумчивый, сердитый всегда" отец часто ссорился. Ссорился со своей женой, ссорился с друзьями, с прислугой и даже на детей своих он "сердился, кричал" настолько, что вызывает у сына такую оценку: "горе нам, если мы их (т. е. заданных им задач) не понимали".
Между прочим, сам Лев Толстой довольно хорошо охарактеризовал свою аффективно раздражительную натуру с ее переходами, в сенситивную слезливость в одном полушуточном произведении под названием: "Скорбный лист душевно больных яснополянского госпиталя"*, где он дает историю болезни всех обитателей Ясной Поляны, в шутливой форме. Надо сказать, что под этой шуткой дается меткая характеристика.
Характеристикой своей личности начинается этот "скорбный лист" и таким образом:
No 1. (Лев Николаевич). Сангвинического свойства принадлежит к отделению мирных. Больной одержим манией, называемой немецкими психиатрами "Weltverbesserungs wahn". Пункт помешательства в том, что больной считает возможным изменить жизнь других людей словами. Признаки общие: недовольство всем существующим порядком, осуждение всех, кроме себя, и раздражительная многоречивость, без обращения внимания на слушателей, частые переходы от злости и раздражительности к ненатуральной слезливой чувствительности.
Наконец, в "Записках сумасшедшего" Толстой прямо указывает на аффективность как на основу его болезненного характера:
" Сегодня возили меня свидетельствовать... и мнения разделились... Они признали меня подверженным аффектам и еще что то такое, но в здравом уме". **
И так, все эти данные нам определенно говорят об аффективно-раздражительном характере Льва Толстого, и несомненно его поведение соответствующим образом окрашивалось этой аффективноcтью.
_________________
*) Илья Львович Толстой, "Мои воспоминания" стр. 67, изд. Ладыжникова. Берлин.
**) Разрядка везде наша (Г. С. )
3. Приступы патологического изменения настроения Приступы депрессии
Как мы видели выше в главе 2-й, основной фон психики Толстого был аффективно-агрессивный. Степень напряжения этой аффективности в различные эпохи его жизни подвергалась тем или иным колебаниям. В известные эпохи, как мы увидим дальше, эта аффективность нарастает и разряжается припадком судорожным или эквивалентом.
Однако, при изучении характера Толстого мы можем также отметить, что его основная аффективно-агрессивная установка психики временами подвергалась еще и другим изменениям настроения с явно патологической окраской.
Время от времени у него были приступы резкой депрессии и тоскливости, которые эпизодически вклинивалась в его психику, как что то тяжелое.
Надо здесь же подчеркнуть, что эти депрессивные состояния были не просто обычными депрессиями, а носили также эпилептоидный характер. В тяжелых случаях эти депрессии сопровождались теми или другими психическими эквивалентами. Чаще всего эти депрессии сопровождались приступами страха смерти. Обо всех этих явлениях ниже будет речь особо. Здесь же отметим, что все эти депрессии, с теми или другими сопровождавшимися симптомами, носили характер эпизодов или интермиссий, которые вклинивались в аффективную психику Толстого как форменные периоды психических провалов. Личность Толстого, его поведение и творчество резко менялись в эти периоды.
Эти приступы тоски и депрессии у него также начались еще с отрочества, по-видимому, были в юности не в такой резкой степени, а затем в период половой зрелости, в годы холостой жизни они все чаще и чаще наступали и делались все тяжелее и тяжелее, также и в период семейной жизни.
Наконец, в период перелома эти приступы сопровождались уже тяжелыми припадками патологического страха смерти, названными им "Арзамасской тоской". Об этих приступах патологического страха смерти будет особо речь ниже. Здесь нас интересуют эти приступы, насколько они давали характерные изменения его основного настроения.
Что еще в молодые годы были у него эти приступы, правда, еще в сравнительно легкой форме, это мы видим из следующих данных.
Так, по приезде на Кавказ (после выхода из университета) он пишет от 5 июля Ергольской:
"Я приехал, жив и здоров, но немного грустным". "По временам на Толстого находили минуты грусти, хандры: тогда он избегал нашего общества". Так пишет, например, в своих воспоминаниях о Толстом о времени его военной службы А. В. Жаркевич (А. В. Жаркевич, из воспоминаний о Л. Н. Толстом Одаховского).
Такого рода депрессии резко меняли его настроение. В начале 3-го десятилетия жизни, по-видимому, эти депрессии не были тяжелыми, но по мере того, как росла его аффективность и по мере того, как он делался старше, эти приступы стали все более и более тяжелыми и в период 70-х годов достигали наибольшей силы.
О тяжести этих приступов в начале 80-х годов говорят нам следующие данные Софьи Андреевны и самого Толстого:
"... Завтра месяц, как мы тут и я никому ни слова не писала. Первые две недели я ежедневно плакала, потому что Левочка впал не только в уныние, но даже в какую то отчаянную апатию. Он не спал и не ел, сама la lettre плакал иногда, и я думала просто, что с ума сойду. (Разр. наша). Ты бы удивилась, как я тогда изменилась и похудела. Потом он поехал в Тверскую губ., виделся там со старыми знакомыми, Бакуниными (дом либерально-художественно-земско-литературный), потом ездил также в деревню к какому то раскольнику, христианину и, когда вернулся, тоска его стала меньше. Теперь он наладился заниматься во флигеле, где нанял себе две маленькие тихие комнатки за 6 руб. в месяц, потом уходит на Девичье поле, переезжает реку на Воробьевы горы и там пилит и колет дрова с мужиками. Ему это здорово и весело..." (С. А. Толстая -- Т. А. Кузьминской, 14 октября 1881 г. из Москвы).