Двери разломаны… вот тебе раз; никого там, а слюнкиТак и хохочут. Кощей едва от злости не лопнул.Ах! он вор окаянный! люди! люди! скорееВсе в погоню за ним!.. я всех перевешаю, еслиОн убежит!.. Помчалась погоня… «Мне слышится топот», —Шепчет Ивану-царевичу Марья-царевна, прижавшисьЖаркою грудью к нему. Он слезает с коня и, припавшиУхом к земле, говорит ей: «Скачут, и близко». — «Так медлитьНечего», — Марья-царевна сказала, и в ту же минутуСделалась речкой сама, Иван-царевич железнымМостиком, черным вороном конь, а большая дорогаНа три дороги разбилась за мостиком. Быстро погоняСкачет по свежему следу; но, к речке примчавшися, сталиВ пень Кощеевы слуги: след до мостика виден;Дале же и след пропадает и делится на три дорога.Нечего делать — назад! Воротились разумники.Страшно Царь Кощей разозлился, о их неудаче услышав.«Черти! ведь мостик и речка были они! догадатьсяМожно бы вам, дуралеям! Назад! чтоб был непременноЗдесь он!..» Опять помчалась погоня… «Мне слышится топот», —Шепчет опять Ивану-царевичу Марья-царевна.Слез он с седла и, припавши ухом к земле, говорит ей:«Скачут, и близко». И в ту же минуту Марья-царевнаВместе с Иваном-царевичем, с ними и конь их, дремучимСделались лесом; в лесу том дорожек, тропинок числа нет;По лесу ж, кажется, конь с двумя седоками несется.Вот по свежему следу гонцы примчалися к лесу;Видят в лесу скакунов и пустились вдогонку за ними.Лес же раскинулся вплоть до входа в Кощеево царство.Мчатся гонцы, а конь перед ними скачет да скачет;Кажется, близко; ну только б схватить; ан нет, не дается.Глядь! очутились они у входа в Кощеево царство,В самом том месте, откуда пустились в погоню; и скрылосьВсе: ни коня, ни дремучего лесу. С пустыми рукамиСнова явились к Кощею они. Как цепная собака,Начал метаться Кощей. «Вот я ж его, плута!Коня мне! Сам поеду, увидим мы, как от меня отвертится!»Снова Ивану-царевичу Марья-царевна тихонько Шепчет:«Мне слышится топот»; и снова он ей отвечает:«Скачут, и близко». «Беда нам! Ведь это Кощей, мой родительСам; но у первой церкви граница его государства;Далее ж церкви скакать он никак не посмеет. Подай мнеКрест твой с мощами». Послушавшись Марьи-царевны, снимаетС шеи свой крест золотой Иван-царевич и в рукиЕй подает, и в минуту она обратилася в церковь,Он в монаха, а конь в колокольню — и в ту же минутуС свитою к церкви Кощей прискакал. «Не видал ли проезжих,Старец честной?» — он спросил у монаха. «Сейчас проезжалиЗдесь Иван-царевич с Марьей-царевной; входилиВ церковь они — святым помолились, да мне приказалиСвечку поставить за здравье твое и тебе поклониться,Если ко мне ты заедешь». — «Чтоб шею сломить им, проклятым!» —Крякнул Кощей и, коня повернув, как безумный, помчалсяС свитой назад, а примчавшись домой, пересек беспощадноВсех до единого слуг. Иван же царевич с своеюМарьей-царевной поехали дале, уже не боясяБоле погони. Вот они едут шажком; уж склонялосьСолнце к закату, и вдруг в вечерних лучах перед нимиГород прекрасный. Ивану-царевичу смерть захотелосьВ этот город заехать. «Иван-царевич, — сказалаМарья-царевна, — не езди; недаром вещее сердцеНоет во мне: беда приключится». — «Чего ты боишься,Марья-царевна? Заедем туда на минуту; посмотримГород, потом и назад». — «Заехать нетрудно, да трудноВыехать будет. Но быть так! ступай, а я здесь останусьБелым камнем лежать у дороги; смотри же, мой милый,Будь осторожен: царь, и царица, и дочь их царевнаВыдут навстречу тебе, и с ними прекрасный младенецБудет; младенца того не целуй: поцелуешь — забудешьТотчас меня; тогда и я не останусь на свете,С горя умру, и умру от тебя. Вот здесь у дороги,Буду тебя дожидаться я три дня; когда же на третийДень не придешь… но прости, поезжай». И в город поехал,С нею простяся, Иван-царевич один. У дорогиБелым камнем осталася Марья-царевна. ПроходитДень, проходит другой, напоследок проходит и третий —Нет Ивана-царевича. Бедная Марья-царевна!Он не исполнил ее наставленья: в городе вышлиВстретить его и царь, и царица, и дочь их царевна;