«Благодарю тебя, государь! — отвечал Нурредин — но из всего, что ты отнял у меня, я не жалею ни о чем. Когда дорожил я властию, богатством и славою, умел я быть и сильным, и богатым. Я лишился сих благ только тогда, когда перестал желать их, и недостойным попечения моего почитаю я то, чему завидуют люди. Суета, все блага земли! суета все, что обольщает желания человека, и чем пленительнее, тем менее истинно, тем более суета! Обман все прекрасное, и чем прекраснее, тем обманчивее; ибо лучшее, что есть в мире, это — мечта».
15 декабря 1830
Москва
И. В. Киреевский
III. Поэт
Я. Языков
IV. О Бразилии
(из Revue des Deux mondes — Aug. de St. Aulaire)[1]
Бразилия лежит между 4°18′ и 34°55′ Южной широты и заключает в себе почти третью часть полуденной Америки. Не удивительно, когда на столь обширном пространстве земли представляется великое разнообразие богатств и произведений; но в Бразилии часто в одной области, в одном округе находится золото, свинец и топазы; в одной области, в одном округе произращают пшеницу и маис, кофе и виноград, лен и хлопчатую бумагу, прекраснейшие древесные плоды Индии, Америки и Европы. Наконец, почва Бразилии, еще девственная, содержит в себе такую плодотворную силу, что она дает сто пятьдесят и до пятисот за одно зерно, посеянное земледельцем.
В течение нескольких столетий сия прекрасная страна подчинена была колониальной системе. Может быть, в Бразилии система сия никогда не была столь жестокою, как в Испанской Америке. Тем не менее справедливо то, что строгая запретильная система постоянно препятствовала бразильцам пользоваться дарами благодетельной их природы. Бразилия была заперта для иностранцев и истощалась для обогащения лисабонских торговцев (негоциантов). Обитатели ее имели под ногами железные рудники и, под опасением вечной ссылки на губительные для здоровья берега Анголы, были обязаны выписывать для себя из Португалии земледельческие орудия; они обладали богатыми солончаками и вынуждены были покупать у европейских компаний необходимое для них количество соли. Только на берегах Тага могли они судиться между собою; а дети их нигде не имели возможности приобретать познания медицинские и юридические, кроме коимбрского университета.
Колониальная система не только погружала в бедность Бразилию; этого мало: ненавистною целью оной было — разрушить единство сей страны. Рассевая семена раздора в бразильских провинциях, метрополия надеялась тем долговременнее сохранить превосходство своих сил, необходимых для тиранского над ними обладания. Каждое капитанство имело особенного своего сатрапа; в каждом была своя особенная армия и собственная казна. Сообщение между ними было затруднено; часто даже одно не знало о существовании другого.
Когда Иоанн VI[2], изгнанный из Португалии французами, нашел для себя убежище в Бразилии, колониальная система оной необходимо долженствовала в некоторых частях измениться. Правительство учредило тогда в Рио-де-Жанейро судебные места, решающие окончательно; отворило Бразилию иностранцам, а жителям ее позволено было пользоваться всеми богатствами, щедро дарованными отчизне их природою. Но здесь оно и положило преграду своим подвигам и после сих усилий погрузилось в сон. Португальское правительство не заботилось о том, чтобы дать некоторое единство новому Бразильскому королевству, существование коего им было провозглашено. Оно весьма неблагоразумно допустило продолжение прежнего разногласия в провинциях, и Иоанн VI, в Рио-де-Жанейро, был повелителем множества различных маленьких государств. Была земля, которую называли Бразилией), но бразильцев не было.
[1]
[2]