Лекарь Маненте, поблагодарив его, почтительно откланялся и, возвратившись домой, подробно рассказал обо всем Буркьелло, который, усмехнувшись, сказал:
— Вот теперь я уверен: ты, как говорится, попал точно по адресу! Увидишь, что Лоренцо будет очень доволен — на ловца и зверь бежит!
Однако Буркьелло не мог побороть опасений и сомнений, ибо еще не представлял себе, чем все это может обернуться. Между тем наступил вечер, и оба золотых дел мастера, получив приказ явиться, были уже на месте и прохаживались в ожидании под портиками, когда прибыл маэстро Маненте; как только Лоренцо доложили об этом, он проследовал в главную залу в сопровождении некоторых знатных господ и именитых горожан, всех друзей и знакомых медика, и, сообщив обеим сторонам о начале разбирательства, вызвал первым Никколао, а затем Микеланьоло; им обоим велели встать рядом, выслушали их доводы, а также показания представленных ими свидетелей, и, судя по лицам присутствующих, все были чрезвычайно озадачены. Потом их отпустили, и в залу ввели лекаря Маненте, который с самого начала, по порядку, ничего не опуская и не прибавляя, рассказал обо всем, что с ним произошло; рассказ этот невероятно поразил и позабавил всех, кто слушал его вместе с Великолепным, но как ни были они изумлены и как сильно ни потешались, они продолжали все больше дивиться и, не в силах долее сдержаться, принялись хохотать, да так, что никак не могли остановиться, тем более что Лоренцо заставил лекаря Маненте повторить свое повествование дважды или трижды; затем он велел снова позвать обоих золотых дел мастеров и получил возможность вдоволь натешиться, как никогда еще ему не доводилось в жизни, ибо обе стороны, разгорячившись и разъярившись, принялись неслыханно поносить друг друга, причем запас изрыгаемых ими грубостей казался поистине неиссякаем. Тем временем в зале появился викарий, за которым послал Великолепный; после того как все почтительно его приветствовали, Лоренцо усадил его рядом с собою и, обратившись к нему, сказал:
— Мессер викарий, я знаю, что вам известна суть тяжбы между этими достопочтенными людьми, и так как они уже изложили вам свои доводы, не буду повторять вам все обстоятельства этого дела; но поскольку уважаемые господа члены суда Восьми выбрали меня судьей в данной тяжбе, то мой долг вынести решение. Однако для этого мне необходимо прежде выяснить, действительно ли лекарь Маненте никогда не умирал и не является ли этот человек, которого мы видим перед собой, существом, испытавшим на себе колдовские чары, или дьявольским духом, а это надлежит установить и доказать вам.
— Но каким образом? — воскликнул викарий.
— Сейчас вам скажу, — ответил Лоренцо и продолжал: — Заклятие с него должны снять монахи, которые умеют изгонять злых духов с помощью прикладываемых к телу святых мощей, развеивающих волшебные чары.
— Вы верно сказали, — ответил мессер викарий. — Дайте мне на это немного времени — дней шесть — восемь, и если он выдержит испытание, то мы сможем наверняка сказать, живой ли он и тот ли, за кого себя выдает.
Маэстро Маненте попытался было вставить словечко, но здесь Великолепный, одобрив намерение викария и повторив, что, как только будет проведено это испытание, он вынесет решение, поднялся и, отпустив всех присутствовавших, вышел из залы в сопровождении находившихся с ним знатных господ, продолжая смеяться и шутить по поводу этого столь необычайного дела.
На следующий день викарий, который был добрым и набожным христианином, глубоко религиозным человеком, велел сообщить всему архиепископату, священникам и монахам, чтобы они приготовили святые мощи и образки, помогающие изгонять дьявола и заклинать духов, ибо через шесть дней им всем надлежит собраться во Флоренции в церкви Санта-Мария-Маджоре, а неявившихся постигнет суровое наказание. Все кругом только и толковали про эту новость, а обоим золотых дел мастерам, не говоря уже о лекаре Маненте, не терпелось дождаться назначенного дня. Лоренцо же тем временем вызвал во Флоренцию старого Непо из Галатроны, знаменитого в те времена колдуна и волшебника, и, объяснив, что он должен будет делать, спрятал его у себя во дворце, чтобы использовать в надлежащий момент. В церковь Санта-Мария-Маджоре со всего города и окрестностей нанесли уже несметное множество изображений святых и мешочков с мощами.
Когда наконец наступил условленный день, лекарь Маненте явился в церковь и стал ждать викария, который прибыл после вечерни в сопровождении не менее чем трех десятков монахов из числа самых уважаемых во Флоренции и, усевшись на приготовленный ему стул посредине церкви, приказал подвести к нему маэстро Маненте и велел ему опуститься на колени; затем два монаха из монастыря Сан-Марко принялись распевать над ним псалмы и гимны, шептать молитвы и тексты из Евангелия, кропя его святой водой и окуривая ладаном, в то время как другие священники и монахи начали подносить к нему один за другим образки и мешочки с мощами, чтобы он мог к ним притронуться. Но все было тщетно, ибо лекарь вовсе и не думал как-то меняться, а, напротив, обращался ко всем, кто к нему ни подходил, со смиренным почтением, воздавал хвалу господу и взывал к викарию, чтобы тот его безотлагательно освободил.
Церковь была набита битком, и все ожидали каких-то чудес, когда вперед выступил один монашек, прибывший из Валомброзы, молодой и дерзкий, который славился своим искусством изгонять духов, и заявил:
— Дайте-ка попробовать мне, и я вам сразу скажу, одержим он бесами или нет.
А затем, связав лекарю крепко-накрепко руки, он прикрыл ему голову епитрахилью и начал его заклинать и пытать вопросами, на которые тот отвечал неизменно исчерпывающе и по существу; но, поскольку, творя свои заклинания, монах нес такую чушь, что рассмешил бы и мертвого, маэстро Маненте, на свою беду, осмелился чуточку усмехнуться; заметив это, монах тотчас же воскликнул:
— Вот он, попался! — и очень ловко отвесил ему две звонкие оплеухи. — Ты, — сказал он, — враг божий, и я любой ценой заставлю тебя выйти!
Лекарю Маненте эта игра пришлась не по вкусу, и он в ответ закричал:
— Заклинай, сколько тебе влезет!
Но монашек изо всех сил хватил его кулаком в грудь, а потом принялся мять ему бока, приговаривая:
— Ах ты, нечистый дух, я заставлю тебя выйти, хочешь ты того или нет!
Так как лекарю оставалось рассчитывать лишь на свой язык, он принялся кричать:
— Ах ты, негодный грязный монах, да разве так обращаются с приличными людьми? Как тебе не стыдно, бездельник и пьяница, бить такого человека, как я? Я тебе за эти побои еще отплачу!
Монашек, услышав его проклятия, вновь кинулся на лекаря и, сбив с ног, стал топтать, а потом вцепился руками в горло и, наверное, задушил бы, если бы лекарь Маненте не начал взывать к милосердию божьему, тогда мессер монах отпустил его, решив, что злой дух согласился выйти наружу, и спросил:
— А какой ты мне дашь знак?
Тут Монах-Шут, который, смешавшись с толпой, по распоряжению Великолепного привел Непо в церковь, сказал, что пора вступать в дело ему. Непо тотчас же закричал громким голосом:
— Расступитесь, расступитесь, люди добрые, дайте мне пройти, ибо я пришел сюда поговорить с викарием и раскрыть ему всю правду!
Вид этого человека сразу всех изумил — он был высок ростом, и внешность у него была уж очень странная: кожа настолько смуглая, что казалась совсем темной, череп совершенно лысый, худое, изможденное лицо с резкими чертами, длинная черная борода, доходившая до самой груди, да и одет он был в грубое и необычное платье. Услышав его голос и поняв смысл его слов, все, исполненные удивления и страха, послушно перед ним расступились. Приблизившись к викарию, Непо первым делом оттащил монашка от лекаря Маненте, которому показалось, что его воскресили из мертвых, а затем заговорил и сказал следующее:
— Дабы истина, как это угодно господу богу, открылась всем, знайте, что лекарь Маненте никогда и не думал умирать, а все, что с ним произошло, объясняется чарами магии и дьявольской силой и было делом моих рук, Непо из Галатроны, это я заставляю демонов творить все, что мне только вздумается и заблагорассудится. Это я, в то время как он спал у церкви Сан-Мартино, повелел дьяволам отнести его в один заколдованный замок, и именно так, как он сам вам об этом рассказывал, продержал его там до того дня, когда однажды на рассвете велел перенести его и оставить в лесах Вернии. Заставив одного домового воплотиться в похожую на лекаря телесную оболочку, я приказал ему делать вид, что этот заболевший чумой дьявол — маэстро Маненте; затем заставил его притвориться мертвым, после чего он был похоронен, — по причине этого потом возникли все известные вам недоразумения. Все это велел сотворить я, чтобы поглумиться и насмеяться над лекарем Маненте, отомстив таким образом за оскорбление, некогда нанесенное мне в приходе Сан-Стефано его отцом, — с ним, увы, я так никогда и не сумел поквитаться из-за ладанки с хранящейся внутри ее молитвой святому Киприану против колдовских чар, которую он всегда носил на шее. И чтобы вы убедились, что слова мои — истинная правда, идите сейчас же и раскройте могилу, в которой был погребен тот, кого вы принимали за лекаря; а ежели вы сомневаетесь в правдивости моих слов и мои доказательства не кажутся вам явными, то можете считать меня лжецом и обманщиком и отрубить мне голову!